APВ начало libraryКаталог

ГУМАНИТАРНАЯ БИБЛИОТЕКА АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА


goldОГЛАВЛЕHИЕgoldforward


«Степан Разин» С.Злобина

В советской литературе Степан Павлович Злобин (1903—1965) известен как один из мастеров исторической прозы. Три его романа из пяти, составляющих основное литературное наследство художника, — «Салават Юлаев», «Остров Буян», «Степан Разин» — посвящены крупнейшим событиям родной истории XVII и XVIII веков; четвертый — «По обрывистому пути» — историко-революционным событиям начала XX столетия.
В 1927—1928 годах в Большой Советской Энциклопедии и в журнале «Красная новь» появились первые статьи и очерки Злобина о Башкирии, в 1931 году он опубликовал роман о лесах «Здесь дан старт», а в 1932 году — книгу очерков «Пробужденные дебри», тоже о лесе.
Занимала Злобина в это время также интернациональная тема. В очерке «Товарищ Боттэ» (1932), в рассказах «Туннель под Ист-Ривер» (1934), «Сейки в школе» (1935) он показал жизнь и борьбу трудящихся за рубежом. Интернациональную тему он разрабатывал в своих критических статьях и рецензиях, а впоследствии — в статьях и выступлениях, посвященных борьбе с фашизмом.
Художника интересовало и прошлое родного народа, и современность: псковское и новгородское восстания в середине XVII века и строительство метрополитена в Москве, участие башкир во главе с Салаватом Юлаевым в крестьянской войне 70-х годов XVIII столетия и жизнь современной Советской Башкирии. Но все же и в начальный, тематически довольно разнообразный период творчества симпатии писателя постепенно склонялись к темам историческим.
Первым крупным произведением Злобина на эту тему стал роман «Салават Юлаев», вышедший в 1929 году. За ним последовали «Остров Буян», «Степан Разин». Были и другие замыслы исторического, точнее — историко-революционного плана, в частности, оставшаяся не напечатанной повесть «11 дней плавучей республики» — о восстании на броненосце «Потемкин».
Создавая свои исторические произведения, Злобин много размышляет над проблемами советского исторического романа, формулирует положение, каким должен быть такой роман. Прежде всего он должен воссоздавать историческое прошлое в свете идей марксизма-ленинизма — это принципиальная позиция писателя. Он высказывает мысли о главном объекте художественного исследования романиста, об изображении личности и народа; ратует за вооруженность автора исторической темы знаниями; говорит о принципах соотношения художественного и научного мышления; об использовании и художественной интерпретации документов; о языке исторического повествования. Злобин делает это преимущественно на основе осмысления личного опыта, не избегая, однако, споров с теми писателями, с которыми в изображении прошлого был не согласен.
Роль главного действующего лица в своих романах Злобин отводил истории, делая при этом весьма существенное, принципиальное уточнение: он стремился к «изображению истоков революции, к исследованию зарождения революционной мысли народа». «Новое для меня марксистское раскрытие исторических процессов, — говорил он, — утвердило меня в том, что только в народных восстаниях я смогу найти историческую правду» («Автобиография»)[1].
Три крупных историко-революционных события XVII и XVIII веков — псковское городское восстание, разинское движение, восстание башкир под руководством Салавата Юлаева и их участие в крестьянской войне Емельяна Пугачева — приковали к себе внимание художника. В них он видел этапы «родословной революции».
Примерно с 1951 года Злобин работал над романом-дилогией о революции 1905 года «Утро века», мечтая написать ее так, «чтобы эта книга оказалась лучше всего, что мною было написано в прежние годы жизни» («Автобиография», с. 195).
Преждевременная смерть не позволила автору осуществить полностью замысел своей главной книги — он написал лишь первый роман, «По обрывистому пути», увидевший свет уже после его смерти, в 1967 году.
«Салават Юлаев» — роман о народе, о его судьбе на одном из трудных рубежей истории. Первоначальным вариантом романа автор был недоволен, дорабатывал и перерабатывал его несколько раз. Переработка преследовала цель — показать народ той главной силой, что творит историю.
Подобную задачу Злобин решает и в романах «Остров Буян», «Степан Разин». Как возникли эти произведения?
В середине 30-х годов у Злобина появляется намерение написать «народный исторический роман» об одном из городских восстаний XVII века. Таким он избрал псковское восстание 1650 года, а роман получил название — «Остров Буян».
Роман «Остров Буян» стал для его автора новой идейно-художественной высотой. И подготовил к высоте еще большей — к роману «Степан Разин», удостоенному Государственной премии СССР.
Впрочем, «подготовил» точно лишь отчасти. Дело в том, что «Степана Разина» Злобин писал «вперемежку» с «Островом Буяном». «Остров Буян» был еще далеко не завершен, когда, как вспоминает писатель, «в мою работу ворвалась вторая историческая тема из того же XVII столетия — Степан Разин и разинское восстание. Сначала эта тема вошла в мою жизнь как очередной срочный заказ на маленькую историческую повесть, размером в четыре печатных листа. Но пока я ею занимался, образ Степана Разина увлек меня. Я отложил „Остров Буян“, чтобы поближе заняться Разиным…» («Автобиография», с. 190). Работа была упорная, долгая, ибо писатель исторического произведения, по мысли Злобина, «прежде чем ощутить себя художником, становится ученым, историком. И эта роль ученого, роль историка, исследователя захватывает его на сравнительно долгий период, пока он по-настоящему не увидит ту эпоху, пока он по-настоящему не ощутит глубоко жизнь того времени, которое изображает» (из выступления в Доме офицеров г.Калинина 19 ноября 1954 г.; архив Ст. Злобина).
Каких-либо принципиально отличных способов изучения разинского движения от тех, что применялись им при изучении восстания башкир и псковского народного восстания, у Злобина не было: архивы, научные исторические труды, поездки по местам, где полыхали огни той крестьянской войны. Отличие состояло разве только в том, что на этот раз все было сложнее, объемнее по событиям — их масштабу, содержанию и характеру, сложнее была личность главного героя.
Материал, освоенный писателем в процессе «первоначального накопления», воистину огромен: различные энциклопедии, словари, монографии, курсы истории крупнейших ученых прошлого, обширная литература по крестьянскому вопросу; было прочитано, изучено не только то, что касалось непосредственно разинского движения, но и то, что так или иначе характеризовало эпоху в политическом, экономическом, дипломатическом и других аспектах.
Роман «Степан Разин» был почти закончен незадолго до войны. «Но когда же после войны я сел, чтобы продолжить работу над этой книгой, оказалось, что писателю надо было превратиться и в солдата и в пленника, окунуться в какой-то процесс распада и собирания человеческих душ, воль, человеческого коллектива, чтобы прийти к изображению настоящего подлинного оптимизма», — вспоминал Злобин (архив Ст. Злобина). Позднее в «Автобиографии» он писал: «Перечитывая написанное, изучая материалы, я отверг старые варианты романа. Теперь получалась совсем новая книга» (с. 192).
Довоенную рукопись переделывал писатель, обогащенный сложным жизненным и психологическим опытом: военный корреспондент Злобин пережил окружение, несколько лагерей военнопленных, был несколько раз ранен, тяжело контужен. Судьба столкнула его с многонациональной многотысячной массой людей; в этой обстановке проявились подлинное бесстрашие, оптимизм и организаторские качества Злобина — он возглавил подпольную антифашистскую организацию в одном из огромных лагерей советских военнопленных в глубине Германии. После освобождения прошел с советскими войсками до Берлина.
Большая работа над «Степаном Разиным» продолжалась художником, поднявшимся на новую ступень мастерства.
В 1951 году роман был издан, а в 1952-м его автору присудили Государственную премию СССР первой степени. Критика отнеслась к роману и заинтересованно и благожелательно, оценив его как большую творческую победу писателя. В периодической печати о «Степане Разине» появилось около двухсот статей и рецензий — ни об одном другом произведении Злобина не писалось столь много. Роман выдержал и самую суровую проверку — проверку временем, которое прочно зачислило его в золотой фонд советской литературы.
Роман «Степан Разин» — пространное эпическое полотно о широчайшем народном движении — крестьянской войне XVII века, судьбе огромных масс народа, что определило собой и сложный сюжет произведения, и его разветвленную композицию.
В орбите художественного исследования автора — и война в ее гигантском размахе, и то, что войну подготовило и обусловило. При этом характер исследования настолько обстоятелен, многогранен, глубок, что автор проявляет себя одновременно и ученым-историком, и экономистом, и социологом. Эти «ипостаси» органически слиты в творческой индивидуальности художника.
Показать народ как главную силу исторического процесса и героя как вождя народных масс, раскрыть роль личности в истории — вот те принципиальные проблемы, которые и на этот раз волновали художника и которые он решал в своей эпопее. Но народ не абстрактное понятие, не нечто безлико-собирательное, он состоит из людей, людей разных. Писатель индивидуализирует черты каждого из множества действующих лиц: и друга Разина — смелого, сообразительного рязанского парня Сергея Кривого, его сестры Алены — жены Степана, помощников Разина — Наумова, Фрола Минаева, любимца атамана Тимошу Ольшанина и других. Многогеройность у него сочетается с пристальным вниманием к каждому персонажу даже и в том случае, если он эпизодический. Пристальное внимание к каждому герою — художественный принцип писателя, его творческое кредо.
И в массовых сценах, которых в «Степане Разине» много, действует не обезличенная толпа, и не обезличенные выкрики слышатся из нее, а выкрики, принадлежащие определенному лицу. Индивидуализация достигается также авторскими «вторжениями» в массовые сцены, своеобразными комментариями к психологическому состоянию массы и тех, кто из действующих лиц в большей мере это состояние выражает.
Народ в романе выявляет свои лучшие национальные, трудовые, революционные и патриотические черты. С какой неукротимой яростью поднялся он на господ — дворян и бояр, и ярость эта способна сбросить угнетателей с шеи народной, испепелить их. Атаманша Алена, схваченная боярскими ратниками, не только не помышляет просить о боярской милости, но и говорит, вися на дыбе, своим палачам: «Рано ли, поздно, а к правде народ придет и побьет всех извергов окаянных!..» Это лишь один из огромного множества примеров, подтверждающих мысль, что народ в романе проявляет себя в лучших своих идейно-нравственных чертах.
В «Степане Разине» чрезвычайно сильно звучит мотив исторического оптимизма, народной веры в лучшую долю.
Злобин не обходит и слабых, отрицательных явлений в среде восставших. Они проявлялись и в местнических настроениях многих крестьян (муромских укрепи «казацким обычаем» на муромской земле, саратовских — на саратовской, а на Москву зачем крестьянам идти, там «и без нас людей много: там стрельцы да посадские встанут»), давали себя знать и в так называемой «казацкой вольнице», которая в своем безудержном разгуле под стать разбою.
В общей исторической концепции романа особо принципиальное значение имеет изображение Степана Разина. Писатель показывает взаимодействие между вождем и массами, полную зависимость вождя от массы, не снижая при этом роли его личности в делах народных.
Посвящая читателя в замысел романа, Злобин писал в одной из статей («Счастье творить для народа», газета «Смена», 1952, No 113), что ставил своей целью «показать образ Разина не так, как его показывали буржуазные писатели, не удалым разбойником, а народным вождем, вышедшим из народа, впитавшим народную мудрость и силу, верящим в свой народ, любящим родину». В идейно-художественной интерпретации разинской личности писатель исходит из оценки Степана Разина В. И. Лениным как «одного из представителей мятежного крестьянства», сложившего голову «в борьбе за свободу»[2].
Некоторые факты из биографии Разина художник переосмысливает, некоторые отвергает, хотя они подчас и зафиксированы в официальных документах той поры. Документ для писателя отнюдь не та чистая правда, которой романист должен беспрекословно следовать. «Я с этим сталкивался каждый раз, когда брался за свою излюбленную тему, за изображение мыслящего, свободолюбивого и борющегося народа, — писал Злобин в статье „Роман и история“. — Каждый раз, когда принимался за изучение документации, я видел, что в самом документе заложена тенденция, временами — наглая и корыстная ложь, не говоря уже о естественной классовой тенденциозности, вытекающей из противоположности взглядов угнетенных и угнетателей, повстанцев и карателей на одни и те же события, на одних и тех же людей и их поступки». Документов, исходящих из противоположного, побежденного лагеря, история не сохранила. «А если даже находятся такого рода показания побежденных, — продолжает Злобин, — то они характеризуются записями такого рода: „оный злодей, быв расспрошен под пыткой, сказал…“ (журнал „Дружба народов“, 1966, No 7, с. 247).
Злобин переосмысливает — и обоснованно, — например, факт о потоплении Разиным дочери хана Менеды — Зейнаб. Не потому он ее топит, чтобы, как поется в песне, избежать «раздора между вольными людьми». Он держал пленницу в качестве заложницы в намерении обменять ее на захваченных персами в плен казаков. Но хан злодейски умерщвляет пленных казаков, и тогда в ответ на его злодейство Разин топит Зейнаб; вместе с ним казаки топят весь ясырь, всех пленных: кровь за кровь и смерть за смерть.
В романе много жестокости, крови, и к этому бывает лично причастен Степан Разин. В первое время по выходе в свет произведения в критике даже раздавались голоса об антигуманности героя. Да, если сцены расправы Разина со своими врагами взять изолированно от общих обстоятельств действия или даже чуточку сдвинуть их с логической орбиты романа, то Разин может показаться антигуманным. Но это, подчеркиваю, если толковать события в ином ключе, чем толкует их автор. А позиция автора здесь достаточно определенна: борьба между враждующими силами шла не на жизнь, а на смерть, и размягчаться в ней значило погубить общее дело. Как человек Разин добр, отходчив, хотя и обладает вспыльчивым характером.
Использование писателем исторических документов ставило перед ним и еще один творческий вопрос: как поступать в том случае, если в документах имеются «белые пятна» — пробелы в биографии героя? Когда документы не давали ответа на необходимые вопросы, автор прибегал к художественному домыслу или вымыслу, контролируя свою фантазию соответствием изображенного исторической и художественной правде. Так, он пошел, например, на вымысел, написав встречу молодого Разина с царем Алексеем Михайловичем (глава «Казак и царь», книга первая, часть первая). Документов на этот счет нет, но логикой характеров обоих героев, логикой всего произведения писатель доказал возможность, а следовательно, и правомерность их встречи. Художественная правда не вступила в противоречие с правдой исторической, не нарушила историзма романа. Наоборот, усилила его.
В изображении Злобина Степан Разин — сильная личность, и сила его, как уже отмечалось, именно в том, что он вбирает в себя силу народа и ярко выражает ее. Образ Разина дан в развитии, в борьбе новых, возникавших у него идей и представлений. Читатель видит, как постепенно складывались у Разина черты, сделавшие его вождем народных масс, как вырастила Разина народная среда, как нарастала его ненависть к боярам и дворянам.
В романе изображены и другие сильные помыслами, волей, действием герои. На правом фланге их стоит Василий Ус — «бояр сокрушитель, дворян погубитель, неправды гонитель», как говорят о нем в усовском отряде. Характеристика, безусловно, не исчерпывает всех достоинств Уса, однако в ней самое главное — признание его личности теми, во главе которых он встал, народное признание, народная любовь и преданность. Этот крестьянский вождь, масштабно мыслящий («Не державу казацкую надо народу… А всю Русь воевать у бояр!»), определенным образом влияет на Разина. На самого Разина!
Некоторые критики в свое время упрекали писателя, что он, стремясь возвысить Степана Разина, пошел на искажение исторической правды: связал в романе конец крестьянской войны с гибелью Разина, хотя в действительности восстание продолжало полыхать и после того, как в престольной Москве на Лобном месте топор палача в красной рубахе срубил с плеч голову, пожалуй, самого любимого в то время простым людом Руси человека. Но упрек этот проистекает из нежелания посчитаться с замыслом автора понять своеобразие композиции произведения.
То, что восстание крестьян не закончилось с казнью Разина, что продолжает жить мятежная разинская Астрахань, писатель выражает одной деталью: запиской, переданной Разину Самсонкой-палачом за несколько минут до казни атамана. В другом — развернутом — выражении эта мысль потребовала бы иного конца романа, по сути второго конца, что разрушало бы композицию произведения и ослабило бы эмоциональное — сейчас чрезвычайно сильное — звучание финала жизни Разина, звучание оптимистическое, несмотря на гибель героя. Разин умирает в сознании, что дело, которому он отдал себя до конца, не погибло, оно непобедимо: «Народ не собрать на плаху, народ не казнить! В той правде, которая в сердце народа вошла, в ней уж сила! Казни не казни, а правда взметет народ и опять поведет на бояр. Казни не казни, а правда всегда победна!»
Уже упоминалось, что Злобин в послевоенную пору переделывал рукопись «Степана Разина». Несколько недель, проведенных писателем в тюрьме лагерного гестапо (абвера), помогли ему впоследствии психологически убедительно раскрыть в заключительной главе душевное состояние Степана Разина. «…Не будь этих недель, — писал Злобин, — когда я ожидал, что для меня плен завершится виселицей, — я, вероятно, не сумел бы написать последних дней и часов Степана Разина» («Автобиография», с. 191).
Проблема, занимавшая (да и теперь занимающая) художников, работающих над исторической темой, — каким языком должно писать историческое произведение, — для Злобина принципиально и бесповоротно была решена еще при создании «Салавата Юлаева». Он резко расходился с теми, кто полагал и утверждал это собственной творческой практикой, — что с большей верностью изображаемую эпоху писатель может показать, используя язык (синтаксис, лексика), каким писались официальные документы той поры; они считали, что это и есть язык народа. Злобин же утверждал, что архаический язык сочинений приверженцев подобной точки зрения (В. Язвицкого, например) не что иное, как фальсификация народного языка прошлого, не говоря уже о том, что он мало понятен современному читателю. «Книги церковные, как и всевозможные официальные грамоты, — говорил Злобин, — писались тем языком, на котором никто и никогда не разговаривал… Язык церковных книг — это русская „латынь“, особый литературный язык» (архив Ст. Злобина).
«Степана Разина», как и другие свои исторические романы, Злобин писал современным литературным языком, насыщая его фольклором. Пословицы, поговорки, притчи — все, что характерно для языка народа, обильно присутствует и в речи героев, и в авторской речи. Присутствует не нарочито, не как некие довески к мысли действующего лица, нередко они — сама суть мысли.
Можно сослаться на один пример. В главе «До всего тебе в мире дело» (книга первая, часть первая) происходит беседа между молодым Стенькой и старым беломорским рыбаком. Стенька рассказывает старику «обо всем, что успел повидать по пути на Север». О виденных им обидах и бедах простого народа, о том, что крестьянам осталось либо бежать на Дон в казаки, либо, как «дикой бабе», уйти в разбой, жечь поместья, грабить и убивать богатых дворян.
— Разбойничать что комаров шлепать, — поучающе возразил старик. — Слушь-ко басенку, может, на что сгодится. Шли два товарища по лесу да присели. Силища мошкары налетела на них, жалит, язвит — беда! Один как учал супостатов шлепать, всю рожу себе изнелепил — а их все богато, так и зудят… Другой натащил сучья, костер запалил да так всю их скверность и выкадил… Вот и суди! — добавил рыбак, подмигнув Степану.
— Где ж большого огня взять? — спросил казак.
— А ты сам, молодой, поразмысли!..
Большой подъемной силой обладает эта маленькая рыбакова притча, по-особому высвечивает она и фигуру старика, и фигуру молодого Разина. Указует Стеньке дорогу, подобно той звездочке, что «казала» уцелевшим участникам псковского восстания путь на Дон.
Стилевой фольклорный пласт в общей художественной ткани «Степана Разина» весьма ощутим, порой он окрашивает собой все повествование.
Талант, умение и огромная работа — вот что обеспечило успех автора «Салавата Юлаева», «Острова Буяна», «Степана Разина». В его архиве есть признания, что отдельные главы произведений он переписывал по десяти и даже по семнадцати раз. Больше семнадцати, замечает он иронически, не было, но по семнадцать было…
Писатель, пишущий на исторические темы, не может не проецировать историю на современность. Выбор эпохи, ее изображение — не модернизация, а угол зрения на события — отвечают, должны отвечать! — потребностям настоящего, жизни современного писателю общества. Так проецировал историю на нашу современную действительность Степан Злобин. Пафос неукротимой борьбы народа за счастливое будущее — борьбы многотрудной, героической — доносят до нас романы художника. Этим прежде всего они и ценны для читателя.

И.Козлов


goldОГЛАВЛЕHИЕgoldforward