Преп. Сергий / К началу

[Закон Христов] [Церковь] [Россия] [Финляндия] [Голубинский] [ Афанасьев] [Академия] [Библиотека]

Карта сайта

Милютина Т. П. Люди моей жизни / предисл. С. Г. Исакова. - Тарту : Крипта, 1997. - 415 с. - Указ. имен.: с. 404-412.


[<назад] [содержание] [вперед>]

Сочельник

Кончался 1949 год. Я с детства привыкла праздновать Рождество 25 декабря и, хотя русская церковь перешла на старый стиль, — все равно и сейчас, так же, как и прежде, 24 декабря — это Сочельник, самый добрый и утешительный день в году. Мне очень хотелось как-то его отметить. Кто знает, когда мы с лесоповала вырвемся и кончится ли когда-нибудь все это. Решила к Рождеству смастерить себе шкафик, который служил бы и столиком — на него мы с Мартой поставим елочку, а то единственной нашей мебелью был мой чемодан.

Пошла к нашему продавцу, попросила продать мне какой-нибудь ящик. Размечталась: оторву железки, из крышки — две полки — пусть все неструганое — вот и готово.

Вечером, после работы, притащила ящик в крошечную избушку пилоправа. Это был ссыльный латыш лет за сорок. Очень

 

 

- 329 -

молчаливый. Где-то в ссылке была его семья. Он точил — «правил» пилы вальщикам леса. Нам, прокладывавшим дорогу, вовсе не был обязан править, но делал это из симпатии и по доброте. Попросила разрешения в сторонке, в углу, оборудовать себе шкафик, попросила для этого клещи и молоток. Выслушав меня, пилоправ сказал, что сегодня это невозможно, я буду мешать, чтобы оставила ящик и пришла завтра. Я огорчилась и ушла.

На следующий вечер, а ведь уже был Сочельник, придя в избушку я робко спросила — могу ли теперь заняться своим ящиком? «Нет, — равнодушно сказал пилоправ, — можете его унести». Ужасно это меня хлестнуло! В полусумраке угла я не видела своего ящика. «Да вот же он, смотрите внимательнее», — сказал подошедший пилоправ. Передо мной стоял хорошенький, самый настоящий шкафик из гладко оструганных досок, с полочками! Но я была уже настолько встряхнута обидой, что не могла удержать слез. Пилоправ поил меня водой, усаживал, просил прощения, говорил, что хотел сделать мне радость, но — переиграл. Я долго не могла остановиться.

Потом уже, через десятилетия, мне приходилось слышать рассказы моих друзей — Галины Александровны Ромм и Ксении Сергеевны Смирновой, имевших после длительного пребывания в одиночке и галлюцинации, и состояние, граничащее с безумием. Галине Александровне казалось, что она сидит где-то очень высоко на шкафу и к ней является Пушкин, а Ксана чувствовала, как на нее спускается потолок камеры и давит на нее — и следователь боялся, что не сможет докончить следствие (это ведь не так просто скомбинировать дело, когда никаких преступлений у подследственного нет и не было!). Так вот — очевидно, я была более толстокожая — я всегда была нормальной, даже заинтересованной — досмотреть до конца. Только нельзя было даже слегка травмировать мою душу — я начинала неостановимо плакать.

Пилоправ сам отнес шкафик до нашего барака. Сразу же на него поставили елочку. Марта заранее наготовила украшений — кусочки ваты на ниточках, узенько нарезанная серебряная бумага, чудом сохранившаяся от давно съеденной шоколадной плитки, кусочки ленты, которую пожертвовала Марта. И еда была как в Сочельник — сладкая кутья из овсяной крупы. Марта пела молитвы — она была с Западной Украины — нечто среднее между православными и католическими песнопениями.

А на следующий день народ все шел смотреть на нашу елку. По счастью, 25 декабря в 1949 г. было воскресенье. Мы долго спали и не ходили в тайгу, и было у нас настоящее Рождество.