APВ начало library Каталог

ГУМАНИТАРНАЯ БИБЛИОТЕКА АНДРЕЯ ПЛАТОНОВА


backgoldОГЛАВЛЕHИЕgoldforward


Поиск «вредителей» и «диверсантов» — характерная особенность развития советской экономики


 На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) Сталин отмечал, чьл на протяжении последних десяти лет в СССР вредительские акты в различных отраслях народного хозяйства не являлись неожиданными. Развивая эту тему, он упомянул о предостерегающих сигналах и свидетельствах вредительской деятельности.
В течение 1934-1936 годов Политбюро ЦК ВКП(б) санкционировало проведение процессов но делу о «японской шпионско-вредительской» организации, возглавляемой Ким За Еном (июль 1934 года), такой же организации в городе Сталино в Западно-Сибирском крае, где были арестованы служащие и инженеры металлургического завода, создавшие «Российскую партию национального возрождения» (1934 год), а также «германской шпионской организации» и в системе энергетико-промышленных предприятий (1936 год).
На заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) по представлению прокурора ( ССР Вышинского систематически принимались решения о вынесении

 1     ЦА ФСБ. Ф. 66. On. 1. Д. 413. Л. 105.
2     AН РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 305. Л. 20-21.

смертных приговоров Военной коллегией Верховного суда СССР, например, по делам о «вредителях» Кузбасугля и Кузнецкого отделения Томской железной дороги (4 апреля 1936 года), «шпионско-диверсионной» организации в Днепропетровске (21 августа 1936 года), о крушении на железнодорожном транспорте (1 ноября 1936 года) и др. 1
 Нельзя не отметить одну важную особенность наиболее крупных дел этого периода, которая заключалась в том, что обвинения во вредительстве часто сопровождались обвинениями в шпионской деятельности. В течение 1934-1936 годов все крупнейшие разработки органов государственной безопасности по разоблачению «вредителей» в различных отраслях народного хозяйства были постоянно связаны с деятельностью сотрудников дипломатических миссий, иностранных специалистов. Сталин уделял этим аспектам особо пристальное внимание. В августе 1934  года он получил спецсообщение об упоминавшейся выше группе инженеров Кузнецкого металлургического завода в Западно-Сибирском крае, якобы создавших «Российскую партию национального возрождения». Доказанная деятельность группы заключалась только в критике экономического курса партии, который привел к голоду в деревне и обсуждении недовольства крестьян нищенским положением в колхозах. Одну из главных причин такого ужасающего положения в экономике участники группы видели в том, что в стране отсутствует частная собственность, личная заинтересованность крестьян в результатах своего труда. Но органам государственной безопасности необходимо было доказать и «вредительско-шпионский» характер группы. Учитывая, что инженер Д. И. Саров находился в свое время в командировке в Японии (оттуда он вернулся в 1924 году), в протоколах допроса в качестве фигуранта возник японский разведчик Э. Ранзо. Он якобы завербовал Сарова в том же году во Владивостоке, но больше никогда не появлялся в СССР. По утверждению сотрудников госбезопасности, связь с японской разведкой и передачу секретных сведений о работе ряда заводов Саров в течение 1927-1929 годов поддерживал через некого Алексеева, которого так и не нашли. Никаких доказательств связей арестованных инженеров с японской разведкой не было. Но, тем не менее, следователи пришли к выводу, что группа собиралась пересечь Тянь-Шаньский хребет и затем через Монголию выйти на связь с японскими спецслужбами. Материалы следствия, содержащие бездоказательные и абсурдные обвинения, были внимательно прочитаны Сталиным. На протоколе допроса он написал: «Т. Кагановичу. Всех уличенных в шпионстве в пользу Японии надо расстреливать» 2.
Важной особенностью становления советской экономики был негласный контроль над развитием наиболее важных промышленных и

 1     РГАСПИ. Ф.17. Оп. 162. Д. 19. Л. 131; Д. 20. Л. 55,114.
 2     АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 246. Л. 2-19. 70

оборонных предприятий со стороны органов госбезопасности, поэтому информация из НКВД являлась для Сталина важнейшим источником информации о реальном положении дел: о ходе выполнения планов, внедрении новой техники и др. Начальники Экономического, Транспортного и Особого отделов ГУГБ регулярно направляли генсеку спецсообщения по широкому кругу вопросов.
Так, в течение июля — августа 1935 года Сталин принял решения на основании информации десяти спецсообщений из НКВД СССР. По вопросам обороны и экономического строительства он был проинформирован о неудовлетворительном хранении боеприпасов на линкорах «Октябрьская революция» и «Марат», об укрывательстве от государства крупных денежных сумм Особым корпусом железнодорожных войск, о дефектах в строительстве бензохранилищ на Дальнем Востоке, о срыве постановления правительства о развитии азотной промышленности, о недостатке доков для Тихоокеанского флота. В каждом сообщении речь шла о конкретных людях, ответственных или виновных за недостатки. Наркомы, которым Сталин переадресовывал эти донесения, старались порой не допускать арестов специалистов. Так, в ответ на пересланное ему сообщение начальника ЭКО Г. Прокофьева об азотной промышленности заместитель наркома Л. Пятаков направил в Политбюро записку, и которой просил создать комиссию для проверки сведений, прежде чем ставить вопрос об аресте 1. Из огромного количества спецсообщений, посвященных положению на промышленных предприятиях и учреждениях наркомата тяжелой промышленности, оборонной, следовало, что недовыполнение планов явилось результатом если не вредительства, то халатного отношения к работе ряда руководителей. В плохом качестве ракет обвиняли одного из руководителей оборонного НИИ Г. Э. Лангемака, в срыве планов по конструированию и изготовлению самолетов — заместителя начальника ГУАПа А. Н. Туполева. В спецсообщениях Экономического управления ГУГБ НКВД фигурировали фактически все директора оборонных заводов и начальники главных управлений наркоматов. При ужесточении общего курса карательной политики информация, которая содержалась в этих докладах с мест, могла стать и со временем становились конкретной причиной для арестов. Достаточно было на февральско- мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года по-новому расценить деятельность хозяйственных руководителей и, сместив фокус, представить халатное отношение к работе и объективные производственные трудности как вредительскую деятельность руководителей предприятий и специалистов, и путь к массовым репрессиям был открыт.
О том, что на пленуме будут даны важные политические установки, которые следует учитывать в повседневной работе органов госбезопасности, было видно из того, что нарком внутренних дел обеспечил при-

1 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 420. Л. 10, 17,18 об, 19 об, 20.

сутствие на нем руководства НКВД СССР. Ежов с разрешения Сталина пригласил в зал заседаний начальников оперативных отделов Главного управления государственной безопасности НКВД СССР, начальников ряда республиканских и областных управлений НКВД. То, что около двадцати работников органов госбезопасности наблюдали за ходом пленума, вызвало неоднозначную реакцию у членов и кандидатов ЦК ВКП(б). Но присутствие руководства НКВД не было случайным: поскольку основные докладчики — Л. М. Каганович, В. М. Молотов, Н. И. Ежов — оперировали «состряпанными» в НКВД фактами о «вредительско-диверсионной деятельности шпионских троцкистских организаций» в различных отраслях народного хозяйства и партийно-советском аппарате, сотрудникам органов госбезопасности отводилась и решающая роль в ликвидации последствий вредительства.
 Выступления на пленуме Молотова, Кагановича и Ежова по вопросу «Уроки вредительства, диверсий и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов по народным комиссариатам тяжелой промышленности и путей сообщения» послужили сигналом к развертыванию масштабной борьбы с «вредительством» во всех отраслях производства. Молотов, ссылаясь на следственные материалы НКВД, цитировал показания арестованных хозяйственных руководителей, доказывая гигантский размах вредительства в стране. Каганович доложил пленуму, что, по его просьбе НКВД была организована слежка за заместителем начальника Центрального управления движения НКПС Князевым, который, имел «подозрительные» связи с харбинцами. В докладе Ежова истерия по поводу вредительства достигла такого накала, что было принято решение о тотальной проверке всех ведомств 1.
 В своем заключительном докладе 3 марта 1937 года Сталин подвел итоги и обозначил программу дальнейших действий для учреждений и ведомств страны. Прежде всего он еще раз подчеркнул, что «вредительская и диверсионно-шпионская» работа агентов иностранных разведок охватила почти все партийные, советские и хозяйственные органы. Развивая этот тезис, Сталин указал на опасность для СССР со стороны стран капиталистического окружения, которые всегда будут засылать в Советский Союз вредителей, диверсантов и шпионов. Его рассуждения о том, что «вредители» вынуждены выполнять хозяйственные планы для того, чтобы скрывать свою «вредительскую» деятельность, вообще лишены логики. Выводы Сталина основывались только на материалах фальсифицированных показаний бывших оппозиционеров. Главным орудием борьбы с «вредительством» был и оставался НКВД 2.
 План реализации мер по искоренению последствий «вредительства» предусматривал применение отработанных ранее шаблонов действий.

 1     Вопросы истории. 1993. № 3. С. 23-24; 1994. № 8. С. 12-13,25.
2     Там же. 1995. №3. С. 3-15.

Фактически был возрожден опыт конца 1920-х - начала 1930-х годов. Наряду с «шахтинском делом» (1928 г.) о вредительстве в угольной промышленности не менее громкую известность получило дело о «о контреволюционной вредительской и шпионской организации» в военной промышленности. Органами ОГПУ были арестованы В. С. Михайлов, Н. Г. Высочанский и многие другие бывшие генералы и полковники царской армии, которые являлись крупными специалистами в области конструирования и изготовления новых образцов военной техники. В конце октября 1929 года по приговору коллегии ОГПУ, который был утвержден комиссией ЦК ВКП(б) по судебным делам и дополнительно санкционирован Политбюро во главе со Сталиным, ряд руководящих работников военной промышленности были приговорены к расстрелу 1. После этой расправы директора военных заводов должны были — по указанию ЦК ВКП(б) — представлять в высшие органы партии подробные отчеты о ликвидации последствий «вредительства» и налаживании работы предприятий 2.
 После февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б), всесторонне обсудившего проблему «вредителей» и «вредительства», глав наркоматов обязали подготовить в течение месяца конкретные планы работы по «ликвидации последствий разрушительной работы диверсантов, шпионов и вредителей». В течение апреля на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) продлевались сроки представления планов.
Это было вызвано различными причинами. Нарком жилищно- коммунального хозяйства Н. П. Комаров 23 апреля 1937 года объяснял Сталину, что «около 2-х декад по болезни не выходил на работу», и просил продлить срок подготовки плана до 10 мая. Нарком внешней торговли А. П. Розенгольц 24 апреля мотивировал это необходимостью «лучше обдумать и проработать предложения о мероприятиях по разоблачению и предупреждению шпионской деятельности». В связи с арестом наркома здравоохранения Г. Н. Каминского для нового руководства срок был продлен до 1 августа, но новые аресты привели к тому, что план был представлен в ЦК ВКП(б) только в декабре 1937 года 3.
 Разработанный НКВД план мероприятий по ликвидации последствий «вредительства» трудно оценить однозначно. С одной стороны, в нем предусматривалось совершенствование методов работы по контролю провалов в выполнении производственных заданий и намечались пути их преодоления, то есть решались конкретные производственно-технические проблемы развития отрасли. Например, в Гражданском воздушном флоте предполагалось повысить безаварийность полетов, создать новый пассажирский самолет, реконструировать аэродромное хозяйство

1     РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 7. Л. 188, 192.
2     АП РФ. Ф. 3. Д. Оп. 58. Д. 345.
3 Там же. Д. 400. Л. 52,60.63.

 (бензохранилища, ремонтные мастерские и т. д.) 1. Нарком оборонной промышленности М. Л. Рухимович представил 16 мая 1937 года план, в котором был дан анализ работы предприятий по производству порохов, отравляющих веществ, заводов снаряжательных, артиллерийских, морского судостроения и многих других. О вредительстве в нем упоминалось единственный раз в связи с состоянием оборонной промышленности, в частности, с производством боеприпасов. В частности, было сказано, что враги «стремились держать снаряжательную базу, которой располагала царская Россия во время империалистической войны». Нарком также указал на недопустимость приема на оборонные предприятия иностранных рабочих, привел примеры удаления германских подданных с завода броневого производства 2.
 Интересные «факты» о последствиях деятельности «вредителей» содержались в материале, подготовленном председателем правления Центросоюза И. А. Зеленским. «Враги народа», по его мнению, тормозили товарооборот между городом и деревней, именно они обвешивали покупателей, организовывали перебои в доставке товаров 3. Аналогичная «информация» содержалась и в плане наркомата внутренней торговли: «вредителей» объявляли виноватыми в существовании очередей — за хлебом, сахаром, солью, поскольку они срывали завоз товаров. В качестве действенной меры предлагалось возложить ответственность на руководителей горторгов, которые должны были лично контролировать завоз хлеба, чтобы обеспечить его бесперебойную доставку населению, хотя страна испытывала последствия неурожайного года 4.
 В планах по ликвидации последствий вредительства, представленных наркомами оборонной (Рухимович) и легкой (И. Е. Любимов) промышленности, внутренней (И. Я. Вейцер) и внешней (Розенгольц) торговли, кооперации (Зеленский) не упоминались конкретные вредители или назывались несколько арестованных (пищевая промышленность — А.    И. Микоян). В большей степени наркомы намечали организационнотехнические мероприятия по совершенствованию работы своей отрасли. Одновременно ряд наркоматов представил планы, которые открывали широкую дорогу к решению проблемы борьбы «с последствиями вредительства» органам НКВД. Наиболее жесткий план был представлен наркомом путей сообщения Кагановичем, который дважды докладывал Сталину о мерах по ликвидации последствий вредительства. 23 марта 1937 года он сообщал о готовящейся негласной самопроверке и замене сотрудников на важнейших железнодорожных узлах оборонного значения, путевых обходчиков. Работу предполагалось начать с «наиболее

1 АП РФ. Ф. 3. Д. 401. Л. 44-51.
2     Там же. Д. 402. Л. 60-72.
3     Там же. Д. 401. Л. 19-25.
4     Там же. Д. 403, Л. 74-75.

засоренных участков, где вскрыто троцкистское вредительство», и завершить ее к 1 сентября. Намечалось пересмотреть на предмет вредительства все приказы, изданные замнаркома НКПС Я. Лившицем, осужденным в январе 1937 года 1. Важно отметить, что после ареста Пятакова в сентябре 1936 года С. Орджоникидзе назвал глупостью предложения пересмотреть все приказы, подписанные его заместителем.
С одной стороны, в представленных наркоматами планах подводились итоги и ставились новые производственные задачи. Но в них нашли отражение и тревожные симптомы, которые могли негативным образом отразиться на работе ведомства. В частности, планами НКПС, НК внешней торговли, НК обороны предусматривалась проверка на политическую благонадежность и выявление врагов народа совместно с НКВД.
Запланированная тотальная проверка таила в себе потенциальную угрозу для наркоматов, поскольку речь шла не только о проверке собственными силами, но и о подключении карательного ведомства. Например, 7 и 10 мая 1937 года К. Ворошилов представил свои предложения, и которых он не привел ни одного конкретного примера вредительства, не назвал ни одного военнослужащего наркомата обороны. Упоминание об органах НКВД допускалось только при проверке вольнонаемного состава в отдельных подразделениях НКО. Но одновременно была поставлена задача проверить руководящий состав штабов всех уровней, оперативных отделов. Особое внимание следовало уделить командному и начальствующему составу Генерального штаба, управлений ВВС, морских сил, разведывательного управления РККА и его отделов в округах, управлений всех родов войск. Необходимо было проверить склады и ремонтные базы, состояние охраны военной тайны, строительство и др. Особой проверке подлежали управления, которые ранее возглавлялись лицами, отстраненными от работы по политическим мотивам. Фактически Особый отдел НКВД СССР получил готовый план поиска вредителей и шпионов во всех соединениях Красной Армии 2.
 Важной особенностью, которая обусловила дальнейшее ужесточение мероприятий по ликвидации последствий «вредительства», стала установка на выявление наркоматами взаимосвязи между разоблачением «врагов народа» и улучшением работы ведомств. Данная тенденция отчетливо прослеживается в плане, представленном Наркомводом СССР (Н. И. Пахомов). Анализ работы наркомата основывался на том, что все объективные проблемы, связанные с недостатками в выполнении планов, списывались на деятельность «вредителей». Значительная часть плана была посвящена тем мерам, которые были предприняты НКВД по поиску «врагов народа», якобы срывавших планы нормальной работы водного транспорта в СССР. Аварии, нанесшие ущерб народному хозяй-

1 ТАП РФ. Ф.З.Д. 401. Л. 1-12.
 2     Там же. Л. 107-109.

ству более чем в 29 миллионов рублей, количество которых в 1936 году превысило десять тысяч, простои судов при разгрузке, превышавшие двадцать суток на одно судно в Киевском порту, — все это объяснялось происками «вредителей». Причиной обрушения отстроенных причалов в Мурманске и Новороссийске тоже были «вредители». Показателями четкого выполнения установок правящей партии, принципиальности в ликвидации последствий вредительства стало перечисление десятков руководителей управлений морского и речного транспорта, начальников крупнейших пароходов, взятых под арест в течение 1936-1937 годов. Общее количество арестованных составляло более двухсот человек 1.
 Особая роль в начавшейся кампании отводилась наркомату внутренних дел. Резолюции февральско-мартовского 1937 года пленума ЦК ВКП(б) обсуждались на активах работников НКВД в республиках, краях и областях. Только на активах управлений государственной безопасности рекомендовалось обсудить резолюцию пленума, касающуюся работы органов Наркомвнудела. В указании, направленном на места за подписью Ежова, была отражена главная задача текущего момента: «Центральный комитет нашей партии возложил на НКВД СССР задачу довести дело разоблачения и разгрома троцкистских и иных агентов фашизма до конца с тем, чтобы подавить малейшие проявления их антисоветской деятельности.
Для успешного выполнения этой важнейшей задачи необходимо ускорить и завершить реорганизацию органов государственной безопасности.
В связи с возможностью военного нападения фашистских государств на Советский Союз разведки этих государств проявляют лихорадочную активность на нашей территории, стремясь к насаждению своей агентуры на наших промышленных предприятиях и на транспорте, с целью организации диверсий при начале войны и разрушения нашего тыла.
Работа наших органов должна быть перестроена таким образом, чтобы мы не только могли вовремя выявить и предупредить удары вражеской агентуры, но и быть способными к активному наступлению против всех врагов советского строя, на всех участках борьбы с контрреволюцией» 2.
После пленума в марте 1937 года в 3 отделе ГУГБ НКВД СССР был разработан проект приказа «О задачах третьих отделов управлений государственной безопасности по борьбе с диверсией в народном хозяйстве». Фактически это был план основных направлений последующей деятельности главного контрразведывательного подразделения, разработанный под руководством начальника отдела Л. Г. Миронова. В духе сталинских установок утверждалось, что на территории СССР безнаказанно действуют германская, японская и польская разведки. В проекте констати-

1     АП РФ. Ф. З.Д. 401, Л. 71-90.
2     ЦА ФСБ. Ф.З. Оп. 4. Д. И.

ровалось, что иностранные разведки создали в СССР огромное  количество резидентур, которые, в свою очередь, создали сеть организаций, призванных развернуть активную работу после начала войны. Правда, далее говорилось, что «мы не знаем, где имеются, и кто входит в состав созданных разведками контрреволюционных организаций, вследствие чего не можем в нужный момент их ликвидировать». Подвергалась критике вся предшествующая деятельность контрразведывательных органов, которые «арестовывали диверсантов после совершенных поджогов и взрывов, но следствием диверсионный характер действий не вскрывался, и дела сводились к халатности и должностным преступлениям». Действительно, результаты объективного расследования подтверждали именно этот состав преступления, который теперь рассматривался как несоответствующий «реальной» обстановке в стране.
 Перед органами государственной безопасности Центральный комитет ВКП(б) поставил ряд задач, которые последовательно реализовывались и течение 1937-1938 годов. Наряду с общей установкой на проникновение в штабы иностранных разведок, белоэмигрантские центры, а также в троцкистские и националистические организации органы госбезопасности были ориентированы на разработку всех категорий иностранцев, «в первую очередь немцев, австрийцев, поляков, японцев, итальянцев». Особое внимание следовало обращать на политэмигрантов. Необходимо было также «добить контрреволюционные троцкистские формирования», лавести учет тех из них, кто работал на промышленных предприятиях.
Кроме того, специально были определены категории населения, которые могли стать потенциальной вербовочной базой иностранных разведок. К ним были отнесены: харбинцы (советский персонал, работавший на Китайско-Восточной железной дороге и вернувшийся после ее продажи в СССР); обучавшиеся за границей, бывшие служащие заграничных учреждений и лица, длительное время находившиеся в заграничных командировках; бывшие военнопленные, вернувшиеся из Германии, Австро-Венгрии и Турции; перебежчики из Польши, Румынии, Маньчжурии; немцы, поляки, корейцы; исключенные за разные преступления из партии; имевшие судимость за контрреволюционные преступления, особенно бывшие вредители и члены партий эсеров и меньшевиков; бывшие белые, бывшие кулаки и другие категории «бывших людей»; члены семей, осужденных за шпионаж, диверсию, террор.
Были обозначены объекты народного хозяйства, на которые рекомендовалось обратить основное внимание. Прежде всего это касалось объектов оборонного значения, предприятий и научно-исследовательских институтов оборонной промышленности, энергетики, химической промышленности, черной и цветной металлургии, тяжелого машиностроения, нефтедобычи и переработки 1.

 1 ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 13. Л. 54-67.

Для поступавших в центр материалов о контрреволюционных заговорах в период с января по июнь 1937 года было характерно то, что люди, о которых там шла речь, были связаны с арестованными ранее крупными руководителями, осужденными в январе 1937 года по делу о так называемом параллельном антисоветском троцкистском центре во главе с Пятаковым. Аресты следовали по принципу цепной реакции; было достаточно просто работать под непосредственным началом разоблаченного «вредителя» или «шпиона», чтобы быть обвиненным в соучастии в заговоре и арестованным. Самые сильные репрессии обрушились на сотрудников важнейших оборонных предприятий и железнодорожного транспорта. Аварии, крушения на железнодорожном транспорте теперь рассматривались главным образом как результат вредительской деятельности. Этим происшествиям стали придавать политическую окраску.
В январе 1937 года произошли крушения на Северо-Кавказской железной дороге. Ежов направил Сталину спецсообщение, в котором оценил крушения как ответ троцкистов на процесс по делу так называемого параллельного антисоветского троцкистского центра. Начальник Северо-Кавказской железной дороги был расстрелян. 17 февраля на перегоне Камчиха-Учак Южно-Уральской железной дороги товарный поезд, машинист которого проглядел красный сигнал светофора, повредил два хвостовых вагона пассажирского поезда. В результате было убито восемь человек и ранено семнадцать. Начальник ГУГБ НКВД СССР по Челябинской области в шифротелеграмме в центр запрашивал указаний «присоединить ли это дело к общему делу троцкистской организации на Южно-Уральской ж.-д. или подготавливать для заслушивания на отдельном процессе на месте крушения». Начальник ГУГБ Агранов дал указание «присоединить к общему делу» 1.
 Аресты Н. И. Бухарина и А. И. Рыкова в марте 1937 года дали мощный толчок репрессиям среди партийных, советских, хозяйственных руководителей.
В апреле 1937 года по решению ЦК ВКП(б) на Дальний Восток и в Сибирь была направлена специальная группа работников НКВД во главе с начальником 3-го отдела (КРО) ГУГБ НКВД СССР Л. Г. Мироновым. Их задачей было выявление и разгром шпионско-вредительских, троцкистских и иных групп на железных дорогах и в армии. Одновременно в этот регион выехали члены выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР для принятия оперативных судебных решений.
Выбор именно этих областей не был случайным. Выступая на активе ГУГБ НКВД в марте 1937 года, Ежов особо подчеркивал напряженность обстановки в мире, ее предвоенное состояние, чреватое опасностью войны против СССР. Поэтому для проведения карательных мероприятий были намечены области, пограничные с Маньчжоу-Го, Китаем и МНР,

1 ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 4. Д. 153. Л. 838.

так как предполагалось, что после захвата территорий этих шсу/шрсгв японские агрессоры начнут военные действия и против СССР. Обосновывалась необходимость обезопасить тылы страны, то есть металлургическую и топливную базу в Западной и Восточной Сибири. Одновременно учитывалось и то, что сюда на протяжении нескольких лет ссылались так называемые кулацкие элементы из центральных регионов СССР.
 Подобного рода инспекционные поездки практиковались и раньше. В течение 1934-1936 годов в Свердловскую область и в Горьковский край направлялись группы сотрудников НКВД, возглавлявшиеся заместителями наркома. Принципиальное отличие апрельской 1937 года акции заключалось в значительном расширении масштабов инспектируемых территорий, указании конкретных объектов и заранее заданной установки на проведение жестких репрессивных мер.
Уже 13 апреля Миронов докладывал Ежову, что на Кузнецком металлургическом комбинате обнаружена троцкистско-немецкая вредительская организация. В этом же месяце в Красноярске начинается громкое дело о диверсионной организации, в которую якобы входили бывшие участники партизанского движения. Против них выдвинули надуманное обвинение в том, что они должны были выполнять террористические задания и быть ударной силой соответствующих троцкистских или иных заговорщических организаций. Спецсообщения Миронова регулярно поступали Сталину.
Мощный размах борьбы с «контрреволюционными» организациями, как ответ на директиву центра, характеризовал работу многих управлений. В середине апреля на имя Н. Ежова поступил отчет из управления госбезопасности НКВД Казахской ССР. В полном соответствии с требованием центра об активизации всех разработок нарком внутренних дел Казахстана, еще несколько месяцев назад критиковавшийся за отсутствие серьезных дел, докладывал о восьми раскрытых заговорах, показательных, впрочем, для всех краев и областей. Сеть заговорщических организаций якобы охватывала предприятия цветной металлургии, угольной промышленности (НКТП), а троцкистско-вредительские группы действовали на Омской железной дороге, Турксибе (НКПС) и имели связь с германской разведкой. Таким образом, шла постепенная эскалация репрессий, аресты крупных руководителей расширяли круг подозреваемых.
 Характерная для периода конца 20-х — начала 30-х годов тенденция объяснять провалы в экономическом строительстве «вредительской» деятельностью специалистов становилась определяющей после февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 года. Советское руководство усиливало репрессии в экономической сфере, считая их действенным средством дальнейшего укрепления экономики. Произошла в определенной мере реанимация карательной политики, которая проводилась в годы первой пятилетки.

backgoldОГЛАВЛЕHИЕgoldforward