Не надо всей этой мишуры. И почестей мне достаточно, и место есть свое в литературе. Хотя и с добротой отношусь я к подтесовцам... Не раз бывал там. И помогал. Меня по такому же поводу библиотекари в родной Овсянке одолевали. Но при жизни чтоб моим именем называть... Нет, неприлично это. Потом делайте что хотите.

- Вот вы говорили: "Главное - чтобы душа была в мире с людьми и с самим собой, а дело было у каждого такое, чтобы забирало целиком". Но у вас это не очень-то получалось...

- У меня с хорошими, умными людьми всегда складывались добрые отношения, потому что умею слушать. У Твардовского был пятнадцать минут, и больше слушал, чем сам говорил. Во все уши слушал. Может, те пятнадцать минут я и отрабатываю теперь всю жизнь. Вообще на встречи с умными людьми мне везет. Сейчас в провинции по-настоящему образованным, культурным людям живется очень трудно.

- Вы всю жизнь прожили в провинции. А другим писателям советовали жить в столице, называя это необходимым благом.

- Москва дает возможность прикоснуться к сокровищам культуры, но жить там постоянно... Нет! Провинция мне помогла остаться самим собой. Были очень заманчивые предложения. Например, должность секретаря Союза писателей. Для этого я должен был написать хвалебную статью про роман одного нашего классика, родом, кстати, из Сибири. Предлагали стать заведующим отделом прозы в журналах "Смена", "Октябрь", "Дружба народов". Но это же самая пьющая должность! Каждый приходит, и чтобы увеличить шанс напечататься, притаскивает пол-литру. Я бы давно спился из-за своей безотказности.

- После провинции Москва давала возможность похлебать сладкую жизнь ложкой. Редко кто упускал такой шанс.

- Я сам себя стал по-настоящему осознавать только в зрелом возрасте. Поэтому раньше, в Москве, запутал бы свою жизнь полностью и наверняка потерял бы семью. А так худо-бедно, но мне ее удалось сохранить. В прошлом октябре было пятьдесят пять лет, как мы живем с моей Марьей Семеновной. Она у меня и друг, и помощник, и хозяйка хорошая, и настоящий домашний эконом. Этим я могу похвалиться!

- Какую роль в вашем становлении сыграла природная закваска?

- У меня мама очень умная была. Папа хоть и был всяким, но тоже личностью. Это одно. Второе - я очень рано начал читать. И Бог наградил хорошей памятью. Я читал и размышлял. Ведь можно много читать, читать, читать... И как солому жевать, жевать, жевать... И все как у коровы - через кишечник и дальше. А можно - и через голову.

- Многие из политиков, приезжавших к вам побеседовать, искали через вас, через упоминание вашего имени поддержку в народе. А вы сами для себя находили что-то существенное в этих встречах?

- Всегда интересно посмотреть, как чувствует себя человек при большой власти. У меня к этой поре уже была накоплена какая-то внутренняя культура, чтобы не фиглярничать и не низкопоклонничать. А насчет впечатлений могу сказать, что после таких "интеллектуалов", как безграмотный Хрущев и самовлюбленный Брежнев, Горбачев и Ельцин кажутся куда как развитыми людьми. О себе скажу так: жизнь свою прожил - никогда не заносился.