[Закон Христов] [Церковь] [Россия] [Финляндия] [Голубинский] [ Афанасьев] [Академия] [Библиотека]
М.: Крутицкое Патриаршее подворье. Общество любителей церковной истории, 1997. Подг. текста М.И.Одинцова. 259 с. Серия Материалы по истории церкви, кн. 13.
Номер страницы после текста на ней.
СОДЕРЖАНИЕ
Глава I Побег.
Глава II Очерки религиозно-церковной жизни в России (1917-1931 гг.)
Глава III Соловки Концентрационный военный лагерь особого назначения.
Глава IV Религия, Церковь и большевизм в России до 1931 года.
Глава VI Несостоявшаяся хиротония во епископа.
Примечания автора - перенесены в конец и пронумерованы подряд (в тексте в конце страницы и обозначены звездочками).
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ ТОМА:
кандидат искусствоведения, доцент протоиерей Валентин ЧАПЛИН (Крутицкое Патриаршее Подворье, Москва)
профессор Дмитрий Владимирович ПОСПЕЛОВСКИЙ (Университет Западного Онтарио, Канада)
профессор Вильям ван дер БЕРКЕН (Теологический факультет Утрехтского Университета, Голландия)
профессор Эрих БРИНЕР (Институт «Вера во втором мире», Швейцария)
кандидат исторических наук Александр Юрьевич ПОЛУНОВ
(Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова)
Илья Владимирович СОЛОВЬЕВ
(Крутицкое Патриаршее Подворье, Москва)
Валентин Арсеньевич НИКИТИН
(Отдел по религиозному образованию и катехизации
Московского Патриархата)
кандидат богословия игумен Иннокентий (ПАВЛОВ)
(Библейско-Богословский институт, Москва)
кандидат исторических наук Модест Алексеевич КОЛЕРОВ
кандидат исторический наук Сергей Львович ФИРСОВ (С. Петербургский Государственный Университет)
священник Сергий ИЛЬИН (Германия)
В издании книги принимал участие Издательский Дом «Грааль»
ISBN
© Подготовка текста — М. И. Одинцов
© Примечания и комментарий текста — И.В. Соловьев
В книге воспоминаний архимандрита Феодосия (Алмазова) рассказывается о трагическом периоде гонений на Русскую Церковь со стороны безбожной власти. Несмотря на то, что в последние годы на эту тему появилось немало статей, интенсивно идут исследования и даже написаны несколько книг об этом времени — мы все еще мало знаем о подвижничестве, исповедничестве и даже мученичестве тех христиан, которым довелось жить в те страшные годы.
Нам мало известно об авторе этих мемуаров — архимандрите Феодосии (Алмазове). О его биографии мы можем судить на основании его воспоминаний, в некоторых случаях сбивчивых, допускающих неточности в отношении к фактам и лицам, о которых ведется речь. По мере возможности мы постарались прокомментировать текст записок, дополнив его информацией, взятой из других источников. Надо иметь ввиду, что автор мемуаров, несмотря на то, что он в свое время окончил Московскую Духовную Академию, имел весьма посредственные литературные дарования. Оттого в его тексте, как он и сам признает, много повторов, отсутствует последовательность описания событий. Вместе с тем многое, о чем пишет архимандрит Феодосии, известно нам из более достоверных и менее тенденциозных источников. И все же его записки должны дойти до современного читателя как ценное историческое свидетельство. Историкам-профессионалам необходимо использовать в своей работе возможно большее количество источников, не пренебрегая никакими памятниками исследуемой эпохи. Да и всем остальным любителям истории будет интересно прочитать книгу о. Алма-зова, тем более что далеко не каждому из прошедших через ужасы Соловецкой каторги удалось оставить воспоминания,
3
составленные к тому же в условиях свободы, без оглядки на возможные репрессии или гонения.
Эта свобода наложила на книгу о. Алмазоиа совершенно особенный отпечаток. С одной стороны он, как уже говорилось, не имел над собой никакой цензуры и мог писать все, что ему хотелось. Но, вместе с тем, пребывая вдали от Родины, он не вполне представлял себе современную ему реальную ситуацию в СССР и находился под влиянием некоторых радикально настроенных эмигрантских деятелей*, оценивавших положение на Родине с некоторой степенью предвзятости ради оправдания своих собственных (зачастую весьма сомнительных с точки зрения церковных канонов) действий.
В описываемые о. Алмазовым сложные послереволюционные годы Русская Церковь раскололась на несколько противостоящих группировок— «тихоновцев», «обновленцев», «иосифлян», «григорьевцев» и т. д. Но, несмотря на многочисленные названия, по существу имело место разделение на три основные группы. Первая группа — «ти-хоновцы» (впоследствии последовавшая за преемником Св. Патриарха Тихона — митрополитом Сергием (Страго-родским)), осталась верной «исторической Церкви». В нее входили разные по своим убеждениям и взглядам люди, часть которых прошла сложный путь исканий и блужданий в потемках. Но все они сохранили в конечном счете ясность церковного сознания и, невзирая на жесточайшее гонение и видимый сервилизм части церковного руководства, нашли в себе силы и мужество остаться в церковной ограде.
Вторая группа (т. н. «обновленцы») объединяла ту часть духовенства и мирян, которая по разным причинам не сумела преодолеть соблазнов дореволюционной «симфонии властей», пошла на поводу у безбожного режима, выступила против законного священноначалия и оказалась в состоянии раскола. Этот раскол получил в истории название «обновленческого», хотя ни о каком «идейном обновленчестве» здесь не было и речи. «Советские обновленцы», по существу,
4
не имели ничего общего с дореволюционным движением за церковное обновление, ибо объективно, желая того или нет, стояли за сохранение прежнего порядка государственно-церковных отношений. Именно дурная старорежимная привычка смотреть на Церковь как на идеологический инструмент всепоглощающей государственной власти стала одной из главных отличительных черт этого движения. При этом в новых условиях «живоцерковники» (среди которых было немало членов дореволюционного «Союза Русского народа») шли в услужение безбожной власти. Этот позорный «конкордат» с богоборцами естественным образом вытекал из «обычая» во всем находиться под государственным контролем. Трагедия для «советских обновленцев» состояла в том, что новая власть вообще не желала иметь никакой Церкви и смотрела на ее служителей как на «пережиток прошлого», который в скором времени должен был кануть в небытие.
Наконец, третья группировка представляла собой тех, кто встал на скользкую тропинку раскола «по идейным соображениям» и перестал поминать за богослужением тогдашнюю Высшую (хотя и временную) Российскую Церковную власть в лице митрополита Сергия (Страгородско-го) и членов его Синода, а впоследствии и их преемников. Церковные правила (каноны) гласят, что непоминовение правящего епископа есть раскол (13 правило Двукр. Собора). В результате такого самочиния разрушается молитвенное единство членов Церкви. Отказ от поминовения своего епископа до соборного решения рассматривается Церковью как «суд до суда», то есть посягательство на полноту соборного церковного голоса. Поэтому иерархи или клирики, а равно с ними и миряне, отказавшиеся от поминовения Местоблюстителя Патриаршего Престола, пребывали в состоянии раскола. Если обновленцы узурпировали власть церковного Собора, вынеся суд над Патриархом Тихоном, то «непоминающие» присвоили себе власть Собора через заочное осуждение преемника Патриарха Тихона — митрополита Сергия и отказ от церковного общения с ним.
В последнее время стало модным оправдывать грех этого раскола некоторыми ошибками или даже злоупотреблениями, имевшими место в деятельности митрополита Сергия (Страгородского). У нас нет никаких оснований идеализировать личность этого иерарха. Однако грех раскола не может быть оправдан чужими ошибками или какими-то «благими намерениями», ибо именно ими часто бывает вымощена дорога в ад.
6
He последним поводом для нового отпадения (в России т.н. «катакомбники», за рубежом — «карловчане»), к которому несколько последних лет подряд апеллируют современные нам апологеты «расколов справа», стала известная декларация св. Синода от 1927 г., подписанная Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием (Страго-родским) и единомышленными с ним архиереями. Несмотря на то, что текст этого документа не содержал никаких догматических отступлений и, к тому же, являлся вынужденным шагом в условиях гонений на Церковь, он все же стал своеобразным камнем преткновения для одних и «оправданием» раскольнических действий для других.
К числу критиков митр. Сергия, причем весьма жестких и очень часто неумеренных, принадлежал и архим. Феодосии (Алмазов). Из текста его воспоминаний нам не вполне ясно, сохранил ли он верность «тихоновской» Церкви или же уклонился в один из современных ему церковных расколов. В заключение нашей книги мы сочли необходимым поместить некоторые документы, касающиеся деятельности митр. Сергия и истории появления его декларации 1927 г. Надеемся, что этот материал позволит читателям яснее разобраться в сложных событиях, находящихся в центре внимания автора публикуемых воспоминаний, и избежать свойственных ему и его единомышленникам* категорических выводов, которые столь характерны и для переживаемого нами неспокойного времени.
Илья СОЛОВЬЕВ
6
3 января 1946 года в Москву из Чехословакии, на адрес Академии наук СССР, прибыл военный транспорт в составе девяти вагонов. В них, в 650 ящиках, Русский заграничный исторический архив — документы и материалы по истории России XIX — начала XX веков, о жизни и деятельности русской эмиграции в Европе, Америке и других странах. По мере разбора выявилось значительное число материалов, касающихся Русской Православной Церкви за границей.
Среди этих материалов были найдены и публикуемые воспоминания архимандрита Феодосия Алмазова. В фондах Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей нашлось и его личное дело. Согласно ему Константин Захарьевич Алмазов родился 21 мая 1870 г. в семье священника Смоленской епархии. Образование получил в Смоленской духовной семинарии (1891 г.) и Московской духовной академии, которую окончил в 1896 г. со степенью кандидата богословия. Тогда же он был пострижен в монашество под именем Феодосия. В последующие два десятилетия архимандрит Феодосий
7
(1903 г.) находился на преподавательской работе в различных должностях от преподавателя до ректора в Каргопольском и Иркутском духовных училищах; в Архангельской, Владимирской, Волынской, Новгородской, Курской, Астраханской, Минской семинариях. Занимал он и священнические места: служил в Донском монастыре, был настоятелем Собора двенадцати апостолов в Московском Кремле и Старорусского монастыря в Новгородской епархии, синодальным ризничим и священником в действующей армии. События личной жизни с 1917 по 1930 гг. изложены архим. Феодосием в своих воспоминаниях.
После своего побега из СССР в 1930 г. архимандрит Феодосий обосновался сначала в Румынии, где служил настоятелем греческой церкви в г. Кишиневе. Затем, в 1932 г., он перебрался в Болгарию, где жил в монастыре св. Кирика и преподавал в пастырско-богословском училище при монастыре. Сведениями о его дальнейшей судьбе мы не располагаем.
Свои воспоминания архимандрит Феодосий написал в 1931-1933 гг.. В настоящее время воспоминания хранятся в ГАРФ (Ф. 5881, Оп. 2, Д. 73. Автограф).
М.И.Одинцов