Григорович-Барские

Предисловие от издателя (Василия Григорьевича Рубана) к 1-му изданию книги Василия Григоровича-Барского

25 марта 1742 года (14 марта по ст. ст.) в Белгороде родился Василий Григорьевич Рубан — писатель, историк, переводчик, издатель. Воспитанник Киево-Могилянской академии и Московского университета. Переводчик в Сенате (с 1768), секретарь князя Г. Потемкина (с 1774), директор «над Новороссийском училищами», а с 1784 года — переводчик при Военной коллегии. Член «Вольного российского собрания» и «Вольного экономического общества». Издатель петербургских журналов «Ни то, ни се» (1769), «Трудолюбивый муравей» (1771), «Старина и новизна» (1772—1773). Автор многих панегириков, похвальных од и различных надписей. Был автором и издателем нескольких работ по истории, географии и статистики России и Украины, в частности «Краткие географические, политические и исторические сведения о Малой России» (1773), «Землеописание Малыя России» (1777) и главная работа (совместно с А. Безбородко) «Краткая летопись Малыя России с 1506 по 1770 год, с изъявлением образа тамошнего правления» (1777) и др. Переводы с латинского (в частности из Вергилия) и французского языков. Василий Рубан впервые издал известное произведение Василия Григоровича-Барского «Пешеходца Василия Григоровича Барского-Плаки-Альбова, уроженца Киевского, монаха Антиохийского, путешествие к святым местам, в Европе, Азии и Африке находящимся, предпринятое в 1723 году и оконченное в 1747 году, им самим описанное» (1778). Умер 24 сентября (по ст. ст.) 1795 года в Санкт-Петербурге.

Тридцать лет уже прошло, как сию книгу, двадцать четыре года пешеходного путешествия содержащую, по кончине Сочинителя ее, с превеликой жадностью списывают все те, до коих о ней хотя малейшее дошло сведение. В Малой России и в окружающих оную губерниях, нет ни одного знатного места и дома, где бы не было ее списка. Почти во всех Российских Семинариях, для Епархиальных Архиереев, по несколько раз ее переписывали, благочестивые же люди из духовных и мирских состояний, за великие деньги доставляли оную. Некто, редкий до собрания Российских книг охотник заплатил 60 рублей писцу за переписку оной. И справедливо, по любопытному ее содержанию и беспристрастному Святопочитаемых Греческою Церковию мест изображению, всякого внимания она достойна. Ибо многие из чужестранных Путеописателей, посещавших Палестину и другие Святостью прославленные места, хотя описывали и описывают некие внешности и внутренности оных, но что ни касается до обрядов Греческой Церкви, в разделении с их Церковью состоящей, то они, как оных, так и язык греческие, или худо зная, проходили в молчании, или похваляя токмо своих единоверцев, о Греках не инако, как с насмешками и язвительными укоризнами отзывались. В доказательство сему послужат многие с иностранных языков на Российский переведенные Географические, Исторические и Путешественные книги, в коих о монастырях Греческих и их обрядах, или весьма кратко что либо сказано, или сплетена какая-нибудь нелепая басня в поношение служителей Греческой Церкви: для того, что Иностранные Писатели в обители, одними Греческими монахами населенные, сами никогда не входили, или и были иные мимоходом, а потому и писали о ни по одним только несправедливым слухам, происшедшим от монахов Римского исповедания, почти везде в соседстве, но во всегдашнем раздоре, с Греческими обитающих; а потому и не могли мы иметь порядочного и справедливого сведения о нынешнем состоянии, внешнем и внутреннем украшении, образе, жизни и самом местоположении единоверных нам Греческих монастырей, в великом множестве в Европе, Азии и Африке состоящих; а теперь удовольствие сие будет иметь Общество, читая Путешествие к Святым Местам Россиянином писанное, без всякого пристрастия,так, что он и собственные свои слабости, без закрытия везде открывает и добродетели чужестранцев хвалит без малейшей зависти, и чудес не отвергает, и суеверием не помрачает своей повести, и изъявляет образ гостеприимства по всем землям, пройденный от него в виде убогого странника, с подробным собственных приключений и виденных им вещей описанием, как Читатели сами сие увидят; я же для лучшего оным пути его понятия сокращенно представлю здесь времена и места, где и когда он был, дабы приобретши вкратце понятие, тем охотнее каждый пространную повесть читать мог. Для равномерного Читателей удовольствия и во всей книге на каждой странице учинены надписи, изъявляющие месяц, год, страну и место, которые он проходил, с выноскою на полях страниц имен городов, сел, и инде и достопамятных вещей; при конце же книги сочинено всему, примечания достойному, по порядку алфавита, указание. Вот и сокращенное пути его начертание.

20 июля 1723 году отправясь он из Киева, поехал в Польшу, гед в начале 1724 лета определен в Львовскую Езуитскую Академию, продолжал там начатые им науки, и в апреле того ж года, для посещения Святых мест, пешеходный предпринял путь в Италию, куда шел чрез Венгрию и Цесарскую землю, в Вене видел Кесаря Карла VI; из сего же города 13 июля прибыл в местечко Лоретт, где знатный Богородичен Дом, пренесенный по сказанию Италиянцев от Назарета; оттуда 28 июля пришел в Бар-град, идеже лежат мощи Святого Николая; откуда идя чрез Барлетт, занемог лихорадкою, и по причине потеряния Путевых Свидетельств, некоторое время проводил в тамошней гостинице, и не прежде половины августа пришел в Неаполь, из которого отправясь, 18 августа достиг Рима, который осмотря и описав достопамятности, чрез Флоренцию пришел в Венецию, из коей в марте 1725 года, отплыл на корабле в остроф Корфу, где лежат мощи Святого Спиридона Тримифундского; а оттуда чрез Кефалонию и Зант прошел в Архипелаг, пристал в острове Хио, где в то время был и Патриарх Иерусалимский Хрисанф; там пробыв некоторое время, отплыл в Солунь, или Салоники, из коего ходил в Афонскую гору, коей учинил краткое описание, в начале 1726 года возвратился в Солунь. Оттуда 1 сентября отплыл с поклонниками во Иерусалим, и обошед знатнейшие места и монастыри в Палестин, 26 апреля 1727 года прибыл морем в остров Кипр, а оттуда в Рахит, из коего рекою Нилом дошед до Каира, главный Египетский город, был у Александрийского Патриарха Козмы, и 20 марта 1728 года, отправился чрез Суец и Раифу в Каменистую Аравию на гору Синайскую, где видел Цареградского Патриарха Иеремию, и описав достопамятности горы сей, в июне возвратился в Каир; а в 1729 году вторично посетил Иерусалим, и обошед всю Сирию, находился в училище Трипольском до 1731 года; но желая совершеннее обучиться Греческому языку, путешествовал почти по всем островам Архиплага, и в начале 1734 года, в Дамаске, Антиохийским Патриархом Сильвестром пострижен в монахи, и по желанию его, для продолжения наук уволен в остров Патмос, славный откровением Святого Иоанна Богослова; куда путешествуя в 1735 и 1736 году, обозрев и описав почти все острова Кипра монастыри; а в 1737 году оставшись в Патмосе, пробыл там шесть лет, то есть по 1743 год, в половине которого отозван письмом Российского тогдашнего резидента г. Вешнякова в Константинополь, где пробыв до половины мая 1744 года, по желанию собственному, а по совету и дозволению г. Резидента, снабден его благодеяниями, отправился вторично морем в Афонскую гору, где находился по 1745 год, описывая весьма подробно все тамошние монастыри, привилегии, достопамятности и обряды оных, чем и опись Путешествия его кончилась. Оттуда в 1745 году ходил он в знатнейшие Греческие области, а именно: в Эпир, Крит и Ливадию, как сам в конце книги упоминает, и из рисунков неких тамошних монастырей видеть можно. В половине же 1746 года прибыв в Царьград, не застал уже в живых благодетеля своего г. Вешнякова, а в преемнике его г. Неплююве, не мог он найти не только подобной благосклонности, но даже по клеветам неких недоброхотов и за дерзновенные, в оправдание его, произнесенные им слова, испытал на себе великие гнева его действия; ибо приказано было под жестокою стражею отправить его на следующем корабле чрез Черное море в Россию; однако небеса, защищающие невинность, избавив его от сего злоключения, доставили ему способ честным образом возвратиться в Отечество. И так отправясь он из Царя-града сухим путем чрез Румелию, Болгарию, Валахию, Молдавию и Польшу пришел в Киев 2 сентября 1747 года, и пожив токмо 35 дней в отеческом доме, быв болен опухолью ноги, скончался 7 октября 1747 года, и погребен в Киевобратском Богоявленском Училищном монастыре, имея от рождения 45 лет 9 месяцев и 6 дней.

Книга Путешествий его осталась у матери его (ибо отец его задолго до возвращения его умер), которая дозволяла ее списывать всем, кто от нее ни требовал; а из чертежей, или рисунков, которые были вклеены в книге, те остались, а прочие отданы Преосвященному Симону Тодорскому, Архиепископу Псковскому, который бывши сам некогда Путешественником, хотел оные разобрать по местам, и самую книгу просмотря и исправя, напечатать; но последовавшая ему в 1754 году кончина, исполнить сие воспрепятствовала; равное желание имел о напечатании ее и покойный Генерал-Фелдмаршал Граф Алексей Григорьевич Разумовский, который и писал для того о присылке исправного к нему сей книги списка к Преосвященному Амвросию, Архиепископу Московскому; но вскоре по сему приключившаяся им обоим смерть, предприятие сие уничтожила. Уповательно, долго бы она еще не издана была в свет, если бы не усмотрел ее по случаю Светлейший Римской Империи Князь Григорий Александрович Потемкин, который ведая совершенную пользу и надобность оной для Общества, будучи исполнен благочестия и Патриотической ревности, почел ее достойною напечатания, на что и собственное иждивение определил. Мнение его подтвердили и Святейшего Правительствующего Синода Члены Преосвященные Архиепископы: Гавриил Новгородский и Санкт-Петербургский, Платон Московский и Калужский, и Иннокентий Псковский и Рижский; сей приискав и рисунки, бывшие в Пскове между бумаг покойного Архиепископа Симона Тодорского, мне доставил, коим сочиня реестр, или показание, сообщаю здесь для ведения Читателей; и как печатание оной, по воле Его Светлости, происходило по моим смотрением, то я не оставил ничего, что только сделать мог к лучшему и исправнейшему оной изданию: и для того выписал из многих мест списки, для сличения сумнительных, или нерадением писцов испорченных слов, к чему способствовали наиболее, сообщенные мне от следующих особ: 1) от Преосвященного Самуила, Архиепископа Ростовского и Ярославского, в десть, без рисунков. 2) от находящегося в Москве Коллегии Иностранных Дел при конторе г. Ассессора Бантыш-Каменского, из библиотеки покойного Амвросия, Архиепископа Московского, в 4ть листа, с некоторыми рисунками. 3) Полтавского Крестовоздвиженского монастыря, от Отца Архимандрита и Славенской Епархии Администратора, Феоктиста Мочульского, из библиотеки покойного Арсения Могилянского, Митрополита Киевского, со многими рисунками, в 3 книгах, в десть. Путевые подлинные свидетельства на разных языках сообщены мне от брата Сочинителева, в живых находящегося, купно с жизнью Автора, из Киева, кои переведены здесь с Латинского мною, а с других языков теми, коих имена под переводами означены, и в конце книги для удостоверения и любопытства Читателей приложенные. Не бесприлично упомянуть и об отменах, учиненных в некоторых местах при печатании сей книги, против подлинника, которые читавшие оригинал и с сим сличающие могут без сомнения приметить. Отмены сии состоят по большей части в повестях, кои находятся уже в других Российских Церковных или Гражданских книгах; почему здесь и исключены, дабы повторением известных историй, ни книги, ни Читателей не обременить. Напротив того во многих местах сделаны дополнения из различных Исторических, Географических и Путешественных книг, где что, в рассуждениитодостопамятностей надобным показалось, и чего до сих пор на нашем языке не было. Также деланы на разные Российские книги ссылки, могущие служить подробнейшим изъяснением вещи, кратко здесь описуемой, равномерно деньги, мера и вес чужестранные сличаемы были с Российскими, для удобнейшего Читателям разумения. Что принадлежит до слога, употребленного Сочинителем, оный остался таковым, каков был у Автора, то есть Славенороссийским, исключая некоторых Польских и Малороссийских слов, которые или пременяемы на употребительные, или в скобках изъясняемы были, что и сам Сочининтель без сомнения учинил бы, если бы жизнь его продолжилась; ибо он имел намерение к исправлению сего Путешествия и расположения по местам чертежей затем, что многие из них не подписаны, к чему принадлежат, и многих по описанию и ссылкам еще недостает; а сие то наиболее и удержало ныне к вырезанию на меди и припечатанию их при сей книге, но отложено до второго издания, если возможно будет все оные собрать и привесть в порядок; буде же нельзя, то вырежут только те, кои ныне состоят налицо. Хотя впрочем все виденные Сочинителем места столь обстоятельно и живо описаны, что и без рисунков совершенное понятие из одного описания каждый приобрести может, и сим Сочинитель наибольшую заслуживает похвалу и благодарность от всех, знающих цену таковых и толиких трудов, о коих свидетельствуют Вселенские Патриархи и другие Священные и совершенной веры достойные особы. Многие из Россиян, бывшие в последнюю с Оттоманскою Портою войну, в Архипелаге и Сирии, и читавшие здесь сих мест описание, также бывшие в Палестине и Афонской горе поклонники, о справедливости оных к похвале Сочинителя засвидетельствовали, и истину описываемых им вещей подтвердили. Наконец в удовольствие оставшейся фамилии сего трудолюбца, сообщаю здесь и описание его жизни, сочиненное родным его братом Иваном Григоровичем-Барским, Киевским Мещанином и тамошнего Магистрата Райцею, с родословием от деда до внуков и правнуков, причем о нраве и чертах лица Сочинителева доставлено известие. Оное тем нужнее, что в книге, называемой Опыт Исторического Словаря о Российских Писателях, печатанной в 8ю долю листа, в Санкт-Петербурге, 1772 года, на странице 52 и следующих, под именем Иеромонаха Василия Григоровича учинена в сане, годе кончины, и в описнаии путешествия его, уповательно, по неосновательному словесному преданию, ошибка, которая при втором издании оного поправлена быть может из следующего здесь мне сообщенного из Киева известия:

«Сего Василия дед Иоанн родом был из города Бара, который в Польше на Волынии за рекою Бугом, где, женясь на благовоспитанной девице именем Евдокии, выехал из сего города около 1648 года по причине бывшего там тогда гонения на исповедающих веру Греческую и междуусобной брани, приехал в Малороссию со всеми своими детьми между коими было и два сына: старший Кирилл, который принял монашество и жил в Киево-Выдубицком монастыре, где был духовником именуясь в монахах Кассианом, тамо и преставился; а младший Григорий, отец сему Василию, жил при отце своем Иоанне по его кончину; а по смерти его женился в Малороссийском местечке называемом Летки на девице Марии, матери сего Василия; в скором времени перешел в Киев, в Печерскую подмонастырную слободу, где имел промысл купечества и жил по 1710 год; а после вышел в поле по причине бывшей в том году в Киеве жестокой моровой язвы, потом перешел на Подол, и поселился близ Соборной Церкви Успения Богородицы, и имел детей из коих первый сын был Иаков, вторая дочь Евдокия, третий сын Василий - сей самый, который и странствовал; четвертая дочь Параскевия, которая уже умре, от ней остались дети, внуки и правнуки; пятая дочь Анна, которая в самое моровое время родилась в поле, она и ныне в живых находится и живет в Киеве вдовою, имеет детей и внуков женатых; шестый сын Иван, который также в живых находится, в Киевском мещанстве и при Магистрате райцею, то есть ратманом, ратсгером или советником, имеет промысл в купечестве и в архитектурном художестве, а живет в том же отеческом дворе на Подоле, где ныне выстроил каменныя палаты, имеет жену и детей, в живых три сына женатых, а два холостых и пять дочерей, седьмый сын Герасим умре, осьмая дочь Фeoдора, которая живет в Киева, имеет и детей и внуков, девятая Елена умре, десятая и последняя Екатерина и та уже умре, а оставшиеся от нее дети и внуки служат в Гусарских полках офицерами.

Портрета сего отца Василия нет, а приметами был он таков: возраста высокого, волосы на голове и бороде черные без всякия седины, лицем смугл, телом дороден, брови черные, высокие, большие и почти вместе сошедшиеся, глаза острые, карие, нос короткий; как одеянием, так и произношением речей и осанкою похож был на грека; почему и мать его родная по возвращении его в дом после 24 лет путешествия не могла и чрез час в разговорах узнать; в прочем был нрава веселаго и шутливаго, любопытен ко всяким наукам и художествам, а наипаче к рисованию, и имел еще с детских лет охоту видеть чужие страны, и что самым делом исполнил. Список его путешествия собственной руки и путевые его свидетельства, также и присылаемые от него во время странствования из различных мест родителям письма, находятся в целости в том же доме у означеннаго брата Ивана Григоровича. Что же касается до чертежей принадлежащих к путешествию его книги, которые он будучи в пути рисовал пером, то оные имел намерение он как и путешествия своего книгу, исправив, переписать и все те чертежи по своим местам расположить, что было уже и начал, но за последовавшею ему вскоре смертию оное пресеклось. Он назвался по приятии монашескаго чина также Василием, потому что принимал монашеский чин в самый день своего Ангела Св. Василия, Архиепископа Кессарии Каппадокийския Генваря 1 дня 1734 года; а прозвания в путешествии имел разныя то есть: Григорович, Барский, Плака и Албов. Умре во дворе отца своего, где ныне живет и брат его Иван Григорович, 7 Октября 1747 года и погребен в Киевoбратском Училищном монастыре за церковию против самого большаго олтаря. Погребение тела его отпевали: преосвященный Макарий, митрополит Фиваидский, бывший в то время в Киеве, и архимандрит Братский Сильвестр Ляскоронский, понеже митрополит Киевский Рафаил Заборовский был уже тогда болен и скоро после того, а именно 22 Октября и сам умре.

Смерть добродетельного и трудолюбивого сего мужа оплакивали все, которые знали его достоинства. Академии Киевской учители и ученики почтили смерть его многочисленным собранием, провождая в нарочитом порядке тело его от дому до Богоявленскаго монастыря при колокольном во всех Киевских церквах звоне и отборные из осьми Латинских классов студенты говорили ему надгробные речи яко питомцу сего училища.

Во гроб с ним положена на Славенском языке печатанная во Иерусалиме и патриархом тамошним подписанная прощальная грамата, с коей здесь сообщается копия.

"Хрисанф, милостию Божиею Патриарх Святаго Божия града Иерусалима и всея Палестины. Умерение наше от благодати, милости же и власти Всесвятаго и Животворящаго Духа, данное от Спаса нашего Иисуса Христа Божественным Его учеником и Апостолом, рeкшаго им: Приимите Дух Свят и им же отпустите грехи, отпущены будут, и им же держите, удержатся: и елика аще свяжете и разрешите на земли, будут связана и разрешена и на небеси. От оных убо и на нас другоприимательне прешедшей той же благодати Божественней, имамы прощенна сего духовнаго нашего чада раба Божия Василия Россианина, и елика он, яко человек сущ, согреши и Бога прогнева, словом, делом, помышлением, волею, или неволею и всеми своими чувствы, аще под клятвою отчею или матернею, аще под отлучением Архиерейским, или Иерейским бысть, или своему проклятию подпаде, или клятвою закляся, и сию преступи, или инными некиими согрешении связася, и сия вся духовным Отцем исповеда и еже от них правило от сердца прят и исполнити усердствова, но не исполни: сих убо всех в них же связан бе, разрешаем и свободна его творим, всесильною властию и благодатию Всесвятаго и Живоначальнаго Духа; елика же забвения ради неисповеданна остави и она вся да простит ему Премилостивый Бог молитвами Пресвятыя Богородицы и присно Девы Мариии, и Святаго Славнаго и Всехвальнаго Апостола Иакова брата Божия, и первейшаго Святителя Иерусалимского, и всехь Святых, aминь". На подлинной грамате по Гречески подписал тако: Хрисанф Божиею милостию Патриарх Святаго Божия града Иерусалима и всея Палестины.

А один из приятелей его в Кеве написал ему следующую надгробную надпись:

Того Василия сей покрывает камень,

В душе котораго возжегшись веры пламень,

И лучь премудрости снизшед к его уму,

Святыя посвитить места влил мысль ему:

Он вдохновениям Божественным внимая,

Чрез двадцать с лишком лет ходя во край из края,

На суше и морях зла многа претерпел,

И все то замечал подробно, что ни зрел.

За Свято имут что и Римляне и Греки,

Чем древни славились и нынешнїe веки,

Церквей, монастырей и градов красоту,

Удолий глубину, гор знатных высоту,

Ступанием своим и пядию измерил,

И чрез перо свое Отечество уверил,

О маловедомых в Подсолнечной вещах,

И по безчисленных окончив жизнь трудах,

Оставил бренные составы здесь телесны;

А дух его прешел в селения небесны,

Читатель, ты его слезами прах почти,

И труд путей его с вниманием прочти.

30 Сентября 1778 года.

В Санктпетербурге В. Рубан"