Голубинский
Е.Е.
Благом или злом для Русской церкви и для Русского государства было то
обстоятельство, что в период домонгольский митрополитами нашими
наибольшею частию были греки?
(из "Истории Русской церкви")
Обращаемся к указанной речи о том, как нам самим смотреть на господство
у нас в продолжение периода домонгольского митрополитов-греков. О
правах мы уже говорили выше, именно - мы уже говорили, что греки не
имели ни малейшего действительного права на то, чтобы подчинить себе
Русскую церковь. Но отстраняя право, о ктором речь уже решенная, как
смотреть на самый факт? Это обстоятельство, что в продолжение двух
векового с половиной домонгольского периода митрополитами нашими были
греки, было благом или злом для Русской церкви?
Не только либералы, которые eo ipso обязаны быть о деле самого худого
мнения, но даже и консерваторы, которые весьма бы не желали говорить о
греках слишком не хорошо, находят себя вынужденными сознаться, что
господство их у нас не может быть признано для нас благом. Вопреки тем
и другим и рискуя прослыть за слишком большого оригинала, мы того
мнения, что господство греков не было для нас большим и решительным
злом ни в каком отношении и что наоборот в некоторых отношениях оно
было положительным и величайшим благом.
Начиная с тех, кого мало заботит качество власти митрополитов греков и
которые только весьма недовольны будто бы оставшимися в русской жизни
следами от продолжительного господства у нас и над нами греков, мы
должны сказать, что эти греки служат для нас в нашей истории козлом
отпущения. Сравнивая себя с людьми западноевропейскими, мы находим в
себе кое-что не совсем хорошее; самолюбие не дозволяет нам винить в
недостатках наших самих себя; под руками греки, - ославленная Западной
Европой Византи я, и мы спешим взвалить вину на них, все разрешая одним
словом: византийщина. Народ наш слишком внешне понимает веру, полагая
ее главным образом в том, чтобы как можно крепче класть
кресты на
груди и как можно сильнее бить лбом об пол: византийщина. Священник у
нас с трепетом входит в прихожую к своему архиерею и растягивается ему
в ноги: византийщина. Дьяконы наши со своими знаменитыми басами вместо
раздельной и разумной человеческой речи дают нам наслаждаться
бессмысленным оранием и гудением: византийщина. В живописи нашей
безобразный тип: византийщина. Одним словом, все у нас, над
чем
сам русский порядочный человек должен пожимать плечами, есть
византийщина. И однако это совершенно и решительно несправедливо. Когда
Западная Европа называет средневековых греков презрительно Византией,
то она разумеет их известные недостатки, но это вовсе не значит, чтобы
она разумела те самые недостатки, которые мы находим в самих себе и
чтобы это давало нам право, окрещивая недостатки именем Византии,
спешить взваливать вину за них на греков. У средневековых греков были
свои недостатки, называемые общим именем византизма, но не те, которые
мы находим в самих себе и за которые мы хотим винить их. Шестнадцатый
век всеми считается таким временем, когда посевы византизма расцвели у
нас во всем блеске: и однако знаменитый Максим Грек, прибыв в Москву,
до такой степени мало узнал в нашей Руси свою Византию, что оказался
первым человеком как бы совсем из другого мира. Но если не виноваты в
наших недостатках греки, то кто же виноват в них? Этот наивнейший
вопрос можно слышать от людей совсем не наивных. Ответ, однако, прост:
если в ваших недостатках не виноват никто другой, то, очевидно,
виноваты в них вы сами. Кроме византизма есть еще наш московитизм,
которым мы обязаны никому, кроме самих себя (и, разумеется,
обстоятельств). Этот-то последний мы несправедливо и смешиваем с
первым. Ниже нам придется не один раз возвратиться к речи о
сей
предполагаемой вине греков в нашем так называемом византиизме и мы
возвратимся к нему еще и нарочитым образом. А здесь ограничимся кратким
указанием того, как несправедливо винить в нем греков. Западная Европа
начала свою культурную жизнь с запасом из прошлого не большим того,
который мы могли заимствовать из Византии. Если посев семян одного и
того же качества там принес одни плоды, а у нас совсем другие, то ясно,
что виноваты не семена, а почва и еще что-нибудь другое.