Карта сайта

Страничка "Н.Д. Успенский"

СОБОРНОСТЬ ЦЕРКВИ

Предметом настоящей статьи является святоотеческое учение о соборности Церкви.

Термин «соборность» происходит от славянского прилагательного «соборный», что соответствует греческому «catholicos». Именно это слово содержится в славянском переводе Символа Веры, сделанном, по мнению ученых, еще в IX веке просветителем славян — св. Кириллом.

Нет нужды подробно останавливаться на филологических изысканиях вокруг этого термина в родном ему греческом языке. Следует только заметить, что это производное от «catholu», что соответствует русскому — в целом, вообще, встречается еще в античной литературе, у Аристотеля и других, служа к выражению мысли о чем-либо всеобщем в противоположность частному, личному или единичному. Но его нет ни в переводе LXX, ни в Новозаветном Писании. Оно входит в церковный лексикон лишь в святоотеческой литературе, будучи впервые употреблено (насколько это известно в науке) св. Игнатием Богоносцем. Очевидно, самая жизнь древней Церкви, когда, с одной стороны,, перед ней стояла перспектива проповеди Евангелия всей твари (Мрк. 16, 15) и, с другой, в ней самой стали появляться ереси, о чем упоминает еще ап. Иоанн Богослов в своем Откровении (2, 14, 15, 20, 24), побудила христианских писателей обратиться к этому слову, как к наиболее подходящему для изложения учения о Церкви, тем самым внося в самый термин «catholicos» новый, собственно церковный смысл.. Необходимо заметить, что этот новый смысл данного слова раскрывался в древнехристианской письменности постепенно, по мере того, как самая жизнь Церкви требовала освещения тех или других сторон ее действительности. Поэтому было бы большой ошибкой излагать учение о соборности Церкви по сочинениям какого-либо одного из древнехристианских писателей. Здесь требуется обзор нескольких из них, дополняющих друг друга.

Обратимся к тому, кто первым из христианских писателей употребил термин «catholicos», то есть к св. Игнатию Богоносцу.

В послании к христианам Смирнской Церкви, — а в Смирне, как известно, в это время среди христиан появились докеты, отвергавшие воплощение, страдание и воскресение Иисуса Христа и на этой почве отказывавшиеся от участия в евхаристии и, таким образом, отпадавшие от Церкви, — св. Игнатий писал: «Все последуйте епископу, как Иисус Христос — Отцу, а пресвитерству, как апостолам. Диаконов же почитайте, как заповедь Божию. Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви. Только та евхаристия должна почитаться истинной, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь. Непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви, напротив, что одобрит он, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно».

Прямой целью слов св. Игнатия было увещание смирнских христиан соблюдать единство Церкви в условиях возникшей ереси, не допускать никакого разделения или самочиния, в которых муж апостольский видел «начало зол». Но это единство для св. Игнатия — не просто солидарность в мыслях и действиях, какая свойственна человеческим обществам или организациям. Это единство особое, благодатное, без которого недейственны церковные таинства. Благодатная сила этого единства исходит из таинственного союза Христа с Церковью. И здесь св. Игнатий называет Церковь кафолической. «Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь». Короче говоря, кафоличность Церкви св. Игнатий видит в живом, действенном единении Иисуса Христа, епископата и верующих. Нарушение этого единства, самочинные отделения от епископата, лишают отделившихся принадлежности к кафолической Церкви, то есть к Церкви, где пребывает Христос. Поэтому св. Игнатий совершаемые самочинно таинства не признает таковыми по существу. Итак, первый христианский писатель, употребивший термин «catholicos», применил его как выражающий духовную природу Церкви, где Христос, епископат и верующие составляют одно целое.

В «Мученичестве» св. Поликарпа Смирнского (+ 156 г.) данный термин встречается несколько раз. В приветствии к церквам, которым начинается «Мученичество», читаем: «Церковь Божия в Смирне церкви Божией в Филадельфии и всем общинам, обитающим во всяком месте святой и кафолической Церкви».

Также при описании обстоятельств ареста св. Поликарпа говорится, что Поликарп помолился, «воспомянув всех, когда-либо с ним общавшихся малых и больших, славных и неславных, и всю по вселенной кафолическую Церковь». Итак, когда составитель «Мученичества» называет Смирнскую и Филадельфийскую поместные церкви Божиими и упоминает наряду с ними все церковные общины как «обитающие во всяком месте святой и кафолической Церкви», то он этим указывает на универсальный характер Церкви. Она есть совокупность таких церквей, как прославленные в Откровении ап. Иоанна Богослова Смирнская и Филадельфийская церкви (2, 8—11 и 3, 7—9), и множества малых общин, обитающих по вселенной.

Но в другом случае, в описании страданий и смерти св. Поликарпа, последний назван «учителем в духе апостольском и пророческом, а также епископом Смирнской кафолической Церкви». Иначе говоря, та самая Смирнская Церковь, которая во вступлении к «Мученичеству» была названа Божией Церковью, входящей в кафолическую, в данном случае сама именуется кафолической. Очевидно, здесь автор «Мученичества» вносит в термин «catholicos» новый смысл. Кафолической церковью является не только универсальная, но и поместная церковь, каковой была Церковь Смирнская, если она Божия Церковь, то есть пребывает в общении с универсальной кафолической Церковью.

Наконец, в заключение повествования о мученической кончине св. Поликарпа автор «Мученичества» говорит, что Поликарп «веселится ныне с апостолами и всеми праведниками, славит Бога и Отца и благословляет Господа нашего, вождя душ и телес наших и Пастыря вселенской кафолической Церкви». Этими словами автор «Мученичества» расширяет понятие соборной, или Вселенской, Церкви, перенося ее значение за пределы временного, земного бытия в духовное, вечное.

Таким образом, если св. Игнатий Богоносец говорит о том, что, собственно, лежит в основе кафоличности Церкви, то из слов автора «Мученичества» видно, что кафоличность Церкви не измеряется численно или территориально. Кафолической Церковью является всякая ограниченная самым малым числом членов и небольшой территорией церковь или община или, что то же, приход, конгрегация, если она, говоря языком автора «Мученичества», Божия, то есть пребывает в том благодатном единстве ее членов, между собой и со Христом, о котором писал смирнянам св. Игнатий. Кафолическую же Церковь составляют и все такие малые церкви и общины вне зависимости от их территориального местонахождения. В отличие от местных кафолических же церквей и общин универсальную кафолическую Церковь автор «Мученичества» называет «Вселенской кафолической Церковью».

К Вселенской кафолической Церкви принадлежат и все умершие во Христе члены кафолических, или, что то же, Божиих церквей, которые вместе с апостолами и всеми праведниками прославляют Бога Отца и благословляют Иисуса Христа как Спасителя душ наших, руководителя телес наших и Пастыря «Вселенской Кафолической Церкви».

Следует заметить, что во II—III веках термин «catholicos» получает в христианской письменности исключительно широкое употребление, вне связи с учением о Церкви. Так, например, св. муч. Иустин Философ употребляет его в разговоре с Трифоном, когда говорит о всеобщем воскресении мертвых, затем когда говорит о всеобщих и частных судах Божиих над грешниками. Климент Александрийский называет веру за ее спасительность для всех людей кафолической. Тертуллиан пользуется этим словом в латинской транскрипции, применяя его шире, чем делали это восточные писатели его времени. Он употребляет его, когда говорит о всеобщности христианского предания, когда говорит о всеобщем священничестве Христа, наконец, Самого Христа он называет «кафолическим храмом Бога», «Истинным и кафолическим Иерусалимом». Но интереснее всего то, что св. Ириней Лионский, также употребляющий это слово в широком значении, например, когда говорит о четырех исторических Заветах, данных Богом человечеству, или о четырех всеобщих ветрах вселенной, в то время, когда он касается учения о Церкви, вовсе не употребляет слова «catholicos». Никто из его современников не сказал так много и так ясно о Церкви, как он. И у кого бы следовало ожидать встретить это слово, как не у «Отца вселенской догматики», когда он увещевает христиан избегать еретиков и «следовать пресвитерам в Церкви, тем, которые... имеют преемство oт апостолов и вместе с преемством епископства по благоволению Отца получили известное дарование истины». Ведь эта мысль св. Игнатия и высказана была им как необходимое условие кафоличности Церкви. Или что может быть сказано лучше и полнее о содержании веры и жизни Церкви, как не слова св. Иринея: «Все (еретики) гораздо позднее епископов, коим апостолы вверили церкви... Путь же тех, кто принадлежит к Церкви, идет по всему миру, потому что имеет твердое предание от апостолов и дает нам видеть, что у всех одна и та же вера; ибо все принимают Одного и Того же Бога Отца, и веруют в то же домостроительство воплощения Сына Божия, и знают одно и то же дарование Духа, соблюдают те же заповеди, и содержат тот же образ устройства Церкви, и ожидают того же пришествия Господа, и допускают то же спасение целого человека, то есть души и тела». Здесь сказано и об апостольском преемстве церковной иерархии и о том живом апостольском предании, которым руководствовалась древняя Церковь в организации своей жизни. Здесь вкратце приведены догматы веры о Святой Троице, о воплощении Сына Божия и дарах Св. Духа, о втором пришествии Господа и воскресении мертвых, составлявшие предметы исповедания символов древних поместных церквей. И при всем этом св. Ириней ни разу не употребляет слова «catholicos», хотя говорит, что это единство и полнота веры существует во всем мире. Он как будто даже избегает термина «catholicos», прибегая вместо него к описательным определениям рассеянной по всему миру единой Церкви. «Это учение, — говорит он, — и эту веру, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, как я сказал, тщательно хранит, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце, согласно проповедует это, учит и передает, как бы у нее были одни уста. Ибо хотя в мире языки различны, но сила предания одна и та же. Не иначе верят, и не различное имеют предание церкви, основанные в Германии, в Испании, в Галлии, на Востоке, в Египте, в Ливии и в средине мира».

Около 50 лет спустя после смерти св. Иринея Лионского (f 202 г.) Карфагенская Церковь переживала раскол Новата и Феликиссима. Здесь же происходили ожесточенные споры о крещении еретиков, стоившие многих трудов и огорчений защитнику единства Церкви св. Киприану. Пожалуй, никто из христианских писателей этого времени не уделял так много внимания вопросу единства Церкви, как св. Киприан. Не только в письмах, но и в специальном трактате, посвященном единству Церкви, св. Киприан, подобно Иринею Лионскому, для выражения идеи кафоличности Церкви предпочитает пользоваться описательными определениями и аналогиями из окружающей его действительности, но не прибегает к слову «catholicos». «Церковь одна, — говорит он, — хотя с приращением плодородия, расширяясь, дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один, много ветвей на дереве, но ствол один, крепко держащийся на корне; много ручьев истекает из одного источника, но хотя разлив, происходящий от обилия вод, и представляет многочисленность, однако при самом истоке все же сохраняется единство. Отдели солнечный луч от его начала, — единство не допустит существовать отдельному свету; отломи ветвь от дерева,— отломленная потеряет способность расти; разобщи ручей с его источником,— разобщённый иссякнет. Равным образом Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои; но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле распространяет ветви свои, обремененные плодами; обильные потоки ее текут на далекое пространство; при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая преспеянием плодотворения».

Чем объяснить, что отцы екклисиалогии, каковыми по справедливости являются Ириней Лионский и Киприан Карфагенский, в своем учении о Церкви не пользовались термином «catholicos», тогда как другие современные им христианские писатели широко применяли этот термин, да и сам св. Ириней, как сказано было выше, употреблял его, например, говоря о четырех евангелиях («Против ересей», 3, 11). Это можно объяснить единодушием, живым молитвенно-евхаристическим общением христиан, как членов Тела Христова, друг с другом и со своим главой — Христом и всеобщим признанием апостольского преемства благодати у бывших тогда епископов.

Единство веры и благодатное общение народа с епископами — преемниками апостольского служения — эти основы кафоличности Церкви, на которые указывал еще св. Игнатий Богоносец, были настолько реально ощутимы, что не было никакой необходимости употреблять для этого термин «catholicos», тем более, что это слово имело весьма широкое применение.

Очевидно, по этой же причине отсутствует упоминание о соборности Церкви и в древних, доникейских символах веры, где обычно говорится: «верую во Святую Церковь».

Насколько известно, название Церкви кафолической встречается в символах веры IV века, и св. Кирилл Иерусалимский в 348 году в огласительных словах дает на этот предмет следующее толкование: «Церковь, — говорит он, — называется кафолической, потому что она в целой вселенной, от пределов земли до пределов ее, и потому что соборно и без всякого опущения преподает все догматы, долженствующие быть известными людям, о видимых и невидимых вещах, о небесных и земных, и подчиняет благочестию весь род человеческий, и начальных и подначальных, ученых и простецов, и потому, что соборно врачует и исцеляет всякого рода заблуждения, совершенные душой и телом; в ней же приобретается все именуемое добродетелью, какого бы то ни было рода, — и в делах, и в словах, и во всяком духовном даровании».

Св.  Кирилл указывает три свойства  кафоличности Церкви: 1) ее универсальность, 2) всеобщее, или соборное, преподание догматов  и 3) всеобщее же, или соборное, врачевание грехов и приобретение добродетелей.

Говоря об универсальности Церкви, св. Кирилл понимает ее не как абстрактную категорию. Словами «Она в целой вселенной от пределов земли до пределов ее» он только отмечает широкое распространение Церкви на земле. Для него Церковь при ее универсальности в то же время реальна и видима, так как каждая малая церковь или церковная община, сохраняющая апостольскую веру и устройство, как и по мысли автора «Мученичества» св. Поликарпа, кафолична. «Когда приходишь в какой-либо город, — говорит далее св. Кирилл, — не просто спрашивай — где Господне? Ибо и нечестивые еретики осмеливаются называть Господними свои трущобы, и не просто также: где Церковь? но: где Церковь Соборная? Ибо это есть отличительное название сей святой, общей всем нам Матери Церкви».

Вторым свойством кафоличности Церкви св. Кирилл считает соборное преподание догматов. В отличие от еретиков, о которых еще св. Ириней писал, что они, «будучи слепы для истины и сбившись с пути, вынуждены блуждать по разным дорогам, так что следы их учения рассеяны, там и сям без всякого согласия и связи», Церковь, по словам св. Кирилла, преподает догматы соборно. Живым примером соборного преподания, догмата было изложение догмата о Второй Ипостаси Святой Троицы на Первом Вселенском Соборе, что имело место за 23 года до времени, когда св. Кирилл произносил свои огласительные слова. Эта очевидная, для всех историческая истина не требовала от св.  Кирилла, каких-либо дополнительных разъяснений.

Третье свойство кафоличности Церкви св. Кирилл называет соборным врачеванием грехов, альтернативой какового является приобретение добродетелей «какого бы то ни было рода, и в делах, и в словах, и во всяком духовном даровании». Маловероятным кажется, чтобы св. Кирилл в данном случае имел в виду врачевание грехов кающегося через покаяние его перед церковной общиной. Грехи, в собственном смысле на церковном языке обычно по-гречески называются словом «plemmelema», что значит ошибка, погрешность, преступление, святитель же Кирилл в данном случае употребляет слово «hamartion». Это производное от «hamartano» — не попадаю в цель, промахиваюсь, отклоняюсь, сбиваюсь, — скорее, говорит о том, что св. Кирилл имеет в виду здесь не грехи в смысле нравственных падений человека, а какие-то отклонения от истины или заблуждения. Очевидно, здесь имеются в виду ереси или заблуждения против христианских основ веры, которые Церковь осуждала соборно. Альтернативой этого осуждения было приобретение добродетели «и в делах, и в словах, и во всяком духовном даровании». Иначе говоря, св. Кирилл отмечает как свойство кафолической Церкви соборное изложение догматов и соборное же осуждение ересей.

Из сказанного следует вывод, что соборность Церкви — это не абстракция и не территориальный признак, по которому можно было бы определить Церковь в ее масштабах. Это, можно сказать, ее органическое свойство, вытекающее из ее природы, как Тела Христова. В век мужей апостольских и ранних их преемников, как св. Ириней, св. Киприан, известных под именем доникейских отцов Церкви, соборность проявлялась в единстве веры народа с иерархией, поставленной апостолами и их преемниками, так что разрыв с этой иерархией означал отпадение порвавших от самой Церкви. Когда же в Церкви стали наблюдаться отпадения от апостольской веры самих епископов и перед Церковью возникала необходимость изложения этой веры для пресечения лжеучений, то она это делала на соборах епископов всей Церкви, или, что то же, на Вселенских соборах, причем последние, чтобы иметь авторитет общецерковных, должны были получить признание всей Церкви. История Второго Ефесского Собора 449 года, который, по замыслу его организаторов и многочисленности его членов, должен был иметь значение Вселенского, но получил в Церкви название разбойничьего, является иллюстрацией этого положения. Короче говоря, в период Вселенских Соборов соборность проявлялась в изложении веры и осуждении лжеучений епископатом всей Церкви с признанием соборных решений всем клиром и народом, как говорит св. Кирилл: «соборно и без всякого опущения преподает все догматы» и «соборно врачует и исцеляет всякого рода заблуждения».

В последующее за Вселенскими Соборами время соборность Церкви выражалась (и выражается) в верности указанным выше условиям церковного единства, то есть в сохранении апостольского преемства иерархии, в исповедании веры, как оно изложено в символах веры и догматах Вселенских Соборов, и в соблюдении в делах веры принципа соборности Церкви — преподавать догматы и врачевать всякого рода заблуждения только соборно.

Такой соборной Церковью является Церковь, известная в. христианском мире под названием Православной, потому что: 1) у нее есть иерархия, имеющая апостольское преемство благодати, 2) она сохраняет неизмененными символы, и догматы, утвержденные на Вселенских соборах, и 3) она соблюдает верность принятым в эпоху Вселенских соборов нормам — «преподавать догматы» и «врачевать всякого рода заблуждения» только «соборно».

В таком случае естественно встает вопрос: что же представляют собой по отношению к соборной, или кафолической, Церкви церкви Римско-Католическая, Англиканская, Евангелическо-Лютеранская, Кальвинистская? Об этом много говорилось. Желающие услышать по этому поводу последнее слово русской православной богословской науки могут ознакомиться со статьей Патриарха Московского и всея Руси Сергия «Отношение Церкви Христовой к отделившимся от нее обществам», помещенной в журнале «One Church» № 1—2 за 1955 год.

Остается, сказать, что Православная Церковь, и в частности Русская поместная Православная Церковь, скорбит как об происшедшем в 1054 году разрыве Римской поместной Церкви с Церковью Греческой так и ,о происшедших в самой Римской Церкви отступлениях в делах веры от основ соборности, когда эта церковь, будучи лишь поместной, стала предлагать новые догматы. Скорбит она и о тех нестроениях в самой Римской Церкви, которые в XVI веке привели к появлению в недрах ее новых христианских вероисповеданий, лишенных того первого свойства соборности, о котором писал св. Игнатий смирнянам, то есть иерархии, имеющей апостольское преемство благодати. Но она до сего времени не осудила «соборно» ни иерархию Римской Церкви, ни ее народ, ни реформаторов и их последователей, как это делала, с древними еретиками и раскольниками, ибо не видит у них ожесточения против соборной Церкви, которое было у тех. Она верует, что «Если некоторые из ветвей отломились... Бог силен опять привить их» (Римл. 11, 17, 23).

 

Н. Успенский

проф. Лен. дух. Академии

 

(Доклад на Православно-Протестантской конференции в Ярвенпя,
 Финляндия 25 мая 1959 г.)

Журнал Московской патриархии, 1959, №7.

Rambler's Top100