Протопресвитер Виталий Боровой

 

Церковь Христова, ее природа.

Автокефальные Поместные Церкви

V

Об исторической специфике при рассмотрении критериев канонической правомерности и целесообразности автокефалии в настоящее время в связи с нашей общей ответственностью за будущие судьбы православия на Украине

 

112. Этот раздел о специфике вопроса об автокефалии в настоящее время на Украине должен состоять из двух подотделов, (частей) «А» и «Б».

Подотдел (часть) «А»:

Специфика канонической ситуации с вопросами об автокефалии на Украине в настоящее время.

Подотдел (часть) «Б»:

Историческая специфика и подоплека вопроса об автокефалии на Украине в настоящее время и общая наша ответственность за судьбы Православия на Украине

Подотдел (часть) “А”: Специфика канонической ситуации

113. Вопрос об автокефалии может привести (и уже привел) к расколу внутри Украинской Православной Церкви (а дальше — к расколу в межцерковных и межправославных отношениях — Полноты Православия, а значит, может разрушить единство единой Святой Соборной Апостольской Православной Церкви).

114. Этот раскол вызван внешними политическими и националистическими причинами, искусственно связан с вопросом об автокефалии Украинской Церкви и превращен во внутреннее дело Церкви, ибо обе стороны — это дети одного и того же украинского народа, дети одной и той же Украинской Православной Церкви.

115. Я не имею возможности представить весь вопрос об украинской автокефалии а его истории и в настоящем положении, да это и не нужно здесь, где этот вопрос все знают (и по литературе и по документации вопроса, которая в изобилии, а главное, знают и по опыту текущей повседневной жизни Церкви).

116. Никто не сомневается в праве украинского народа в независимой суверенной Украине иметь свою Украинскую Церковь. И Русская Православная Церковь (Московская Патриархия), признавая это, дала Украинской Церкви независимость и самостоятельность в управлении (выбор своего Первоиерарха с титулом «Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины», избирать и поставлять своих епископов, иметь свой Синод, Архиерейский Собор и созывать свой Поместный Собор) — словом, управляться и жить вполне независимо и самостоятельно.

117. Оказалось только невозможным оформить эту независимость и самостоятельность в канонической форме — полной формальной автокефалии как новую Автокефальную Церковь в числе других Автокефальных Православных Церквей.

118. Во-первых, требование отделения от Русской Православной Церкви (то есть выхода из Московского Патриархата и создания отдельного, своего Украинского Киевского Патриархата) не поддерживается большинством украинского епископа та, духовенства, приходов и верующих на Украине, а выдвигается в основном правящими структурами Украины, по политическим и националистическим мотивам (а отнюдь не по церковным). А во-вторых, в межправославных отношениях вопрос о праве дарования и провозглашения новых автокефалий стал в высшей степени спорным и запуганным вопросом, после того, как Константинопольская Патриархия, а за нею все грекоговорящие Патриархаты и Церкви, оспорили право Русской Церкви дать автокефалию даже ее же, бесспорно ее же части, то есть Русской Митрополии в Америке. Кстати, была поставлена под сомнение даже автономия нашей Японской Православной Церкви.

119. Теперь вопрос о том, кто имеет право давать автокефалию и может ли Поместная Автокефальная Церковь дать или признать автокефалию своей же части, достигшей государственной независимости и созревшей для автокефалии. Теперь этот вопрос, став уже вопросом и делом всей Православной Полноты, будет решаться на будущем Всеправославном Соборе.

120. Собор этот выработает канонические критерии и правила дарования, возникновения и признания новых автокефалий. Тогда это можно будет применить и к вопросу об Автокефалии Украинской Церкви.

121. Теперь же (до Всеправославного Собора) Русская Церковь должна воздерживаться от внесения замешательства в сложившуюся уже общепринятую систему межправославных отношений, что грозит сейчас нарушением всеправославного единства. А самочинное провозглашение или признание такой “стихийной” и навязываемой без согласия всей Церкви автокефалии нарушило бы (и уже нарушает) единство Святого Православия и привело бы (уже приводит) к расколу внутри Православной Церкви.

122. Не подлежит никакому сомнению, что Русская Православная Церковь выполнит любые решение Всеправославного Собора, примет она и любое решение Собора об украинской автокефалии, если это будет свободным волеизъявлением верующего украинского народа (его епископата, духовенства и приходов) и если эта автокефалия будет признана всеми Православными Церквами-Сестрами.

123. Теперь же, к сожалению, мы имеем дело с неканоническими действиями группы, провозгласившей в одностороннем порядке “Автокефалию” Украинской Церкви — “Киевский Патриархат” и призвавшей из Америки в качестве «Патриарха» митрополита Мстислава (Скрипника), канонический статус которого не при знается ни одной Автокефальной Поместной Православной Церковью, которые не имеют общения с его Церковью.

124. К этой группе присоединился бывший митрополит Киевский Филарет (Денисенко) и этим внес еще большую сумятицу и хаос в будущее решение трагического уже вопроса об автокефалии и расколе на Украине.

125. Конечно, с точки зрения исторического опыта Церкви в преодолении расколов, возникающих в связи с вопросами автокефалий, всегда сложными и болезненными для обеих сторон (и отъединявшейся дочери, и Церкви-Матери), можно сказать, что и нынешний спор об автокефалии на Украине будет канонически и правильно решен всей Полнотой Православия на основании правил, которые примет Всеправославный Собор, без нарушения единства Православной Церкви.

126. Конечно, можно сказать, что раскол этот временный, ибо вызван не подлинными, внутренними потребностями блага Украинской Церкви и украинского народа, а вызван и поддерживается политическими и националистическими силами и направлен против интересов православного верующего народа, а потому будет преодолен самим народом, и тогда Украинская Православная Церковь, действительно независимая и самостоятельная, будет продолжать служение своему народу как единая Православная Церковь всей Украины.

127. А теперь в ожидании этого (и с молитвой об этом), мы все, православные, принадлежащие к Русской Православной Церкви, к Украинской Православной Церкви и к Белорусской Православной Церкви (русские, украинцы, белорусы), дети единой Православной Церкви Киевской Руси, вышедшие все из купели ее крещения равноапостольным князем Владимиром, тысячелетие чего мы все вместе недавно торжественно праздновали, все мы — наследие и правоприемники Православной Киевской Руси — обращаем наши горячие сердца к нашим братьям, провозгласившим односторонним образом автокефалию, отделившимся от нас и находящимся в расколе с нами, и взываем к ним с любовью и слезами: “Сохраните единство Церкви, повремените с формальным провозглашением внешней автокефалии. Украинская Церковь ведь действительно независима и самостоятельна, подождите оформления автокефалии каноническим образом на основании будущих всеправославных решений и правил Всеправославного Собора. Пребудьте до этого в общении со всеми вами, вашими братьями, чтобы мы все могли продолжать иметь литургическое, евхаристическое общение, чтобы мы могли с чистой совестью и радостью говорить друг другу: “вопреки всему, что происходит, Христос посреди нас, наши братья, и есть и будет”.

128. А пока идет спор об автокефалии, чтобы правильно решить его и избежать гибельных последствий для Украинской Церкви внутреннего раскола, необходимо очень трезво и серьезно принимать во внимание историческую специфику этого вопроса в настоящее время. А эта специфика опасна для будущих судеб Православия на Украине.

Подраздел (часть) “Б”: Историческая специфика вопроса об автокефалии в настоящее время и ее значение для будущих судеб Православия на Украине

129. История — великий учитель и нужно усвоить ее урока, чтобы правильно понимать настоящее и при строительстве будущего избежать трагических ошибок прошлого.

130. Так вот, история учит нас, что разделение и взаимная рознь и борьба православных между собою, разделения и борьба Руси с Русью (в прошлом), украинцев с украинцами (в настоящем) выгодна только врагам Православия, только врагам Руси — Украины и в прошлом, и в настоящем. для этого они всегда делили Русь, старались разделить Киевскую митрополию, потом Русскую Церковь. Разделить на части независимые сами в себе, разобщенные и соперничающие, по извечному принципу “разделяй и властвуй”. За разделениями всегда шла уния, потом денационализация, полонизация, латинизация и католицизация.

131. Это надо помнить во всех наших спорах об автокефалии, об отделениях, о расколах, взаимных отлучениях и низложениях. Помнить, к чему это приводило нас в прошлом. Это приводило к ослаблению Православия, унии и торжеству польского влияния и католичества. Это показали уже первые разделения в нашей истории.

132. С принятием христианства при святом Владимире Русь получила централизованную иерархическую структуру Киевской митрополии (всея Руси) как части Константинопольского Патриархата. Это сыграло определенную положительную роль в укреплении единства Церкви Руси как единого исторического целого. Эта первоначальная зависимость от Константинополя была исторически полезной и необходимой для обеих сторон.

133. Константинополь очень дорожил в охранял это единство Киевской митрополии, но иногда был вынужден уступать под напором польских королей и католических правителей Великого княжества Литовского, и тогда появлялись первые вынужденные разделения в единстве Церкви Руси. С этими разделениями приходила немедленно и беда для православных — уния и преследования.

134. Уже польский король Казимир Великий, овладевший Галицией (с 1370 г.), добился политическими угрозами учреждения особой Галицкой митрополии. С тех пор православная Галицкая Русь, отделенная от остальной Руси, находилась под польским католическим владычеством. Дальше — обычная история: преследования, уния, полонизация, католицизация в течение 600 лет — результат этого — православная Галицкая Русь исчезла. Там, где она была, там теперь Украинская Католическая Церковь так называемого восточного обряда и Польская Католическая Церковь латинского обряда. Словом, ни прежней Руси, ни прежнего Православия там нет, есть католичество и галицкое униатство. И Православие в меньшинстве и притеснении.

135. В Великом княжестве Литовском великие князья Гедимин (в 1317 г.), Ольгерд (в 1356 г.) и Витовт (в 1415 г.) требовали для себя отдельного митрополита и достигали этой цели опять-таки политическим давлением на Константинополь и угрозами ввести унию и католичество в их владениях.

136. Эта угроза и осуществилась, когда великий князь Ягайло, женившись на польской королеве Ядвиге, стал польским королем, изменил Православию, в котором он был крещен и воспитан, объединил Литву и Польшу в персональную унию (Кревская уния 1382 г.) и стал насильно вводить католичество в своих владениях. А князь Витовт даже собрал в Новогрудке Собор (1416 г.), добился избрания отдельного митрополита Григория (Цамблака) и послал его на Константинопольский Собор для переговоров и принятия унии.

137. Однако ничего из этих униональных проектов тогда не получилось. Григорий Цамблак остался верен Православию, а духовенство и народ Великого княжества крепко держались православной веры, считая себя Православной Русью, и католическим правителям Польши и Литвы пришлось с их планами отделения одной Руси от другой Руси посредством унии воздержаться до Флорентийской унии и окончательного разделения Церкви Руси на две митрополии: Киевскую и Московскую.

138. Неприятие унии в Москве, изгнание Исидора и избрание вместо него Собором русских епископов нового митрополита Ионы, привело к разделению Церкви Руси на две митрополии: Киевскую (в Литве и Польше) и Московскую.

139. Митрополит Иона после избрания (в 1448 г.) еще 10 лет правил митрополией всея Руси (то есть обеих ее половин — Московской и Литовской). Но в 1458 году произошло окончательное отделение епархий, находящихся в Великом княжестве Литовском и Польше, от митрополита в Москве и возникновение отдельной от Москвы митрополии — Киевской.

140. Вслед за разделением пришли и многочисленные беды для Православия в Литве и Польше. Отдельные Киевские митрополиты избирались (вернее, назначались) по праву патроната обычно польскими королями или великими литовскими князьями (то есть государственными властями, католиками, враждебными Православию и всегда стремящимися любыми средствами продвигать дело унии). Назначались всегда худшие, чтобы скорее развалить Православие и легче через них навязать унию.

141. Прекрасными примерами этого является история первых после разделения Киевских митрополитов. Это история митрополита Мисаила (1475—1480), самого настоящего униата. Это история Спиридона Сатаны, авантюриста, самовольно добившегося (при поддержке короля) поставления его митрополитом Киевским и всея Руси с расчетом, что Спиридону удастся обосноваться в Москве и таким образом автокефалия Московской Церкви фактически прекратится. Это история митрополита—мученика Макария (по прозвищу Черт) и поставления еще при его жизни Александра Иосифа Болгариновича, убежденного униата, ставленника великого князя литовского, выдвинутого фанатичным католическим епископом Вильны Войцехом Табором и пославшего Папе Александру полное исповедание католической веры в духе Флорентийской унии.

142. Уже эти три первых примера показывают, как опасно было для православных разделение Церкви Руси и нахождение Киевской митрополии под постоянным давлением враждебной государственной власти. Это было на руку лишь врагам Православия. Это облегчило им готовить унию и провести ее на так называемом Брестском Соборе (в 1595 г.). Брестская уния явилась закономерным плодом и последствием разделения Церкви Руси на две враждующие и соперничающие между собою митрополии — Киевскую и Московскую.

143. Чтобы увековечить это разделение и навеки сделать две Православные Руси — Киевскую и Московскую — враждующими и потому ищущими в этой вражде поддержки со стороны (в Константинополе или в Риме), у Католической Церкви возникла идея в противовес Москве создать из Киевской митрополии Киевский Патриархат.

144. Идея эта получила ход в связи с приездом Константинопольского Патриарха Иеремии и учреждением Московского Патриаршества. Немедленно с польской стороны стал выдвигаться проект параллельного и враждебного Московскому Патриархату отдельного Патриархата для западнорусской Церкви — Киевского (с кафедрой в Киеве или в Вильно, или во Львове). Этим предполагалось навеки разъединить две половины Церкви Руси, сделав их антагонистическими и тем облегчить распространение унии, а с нею полонизации и католичества. Такой вывод — это не риторическое обобщение.

145. 0 том, что все усилия Католической Церкви и правящих кругов Польши и Великого княжества Литовского шли в этом направлении, свидетельствуют опубликованные во множестве материалы и документы из архивов Ватикана (Шмурло и Перри), Польши и нашей Археографической Комиссией. Существует богатая историческая литература и критические исследования, основанные на первоисточниках. И все это приводит к вышеуказанному выводу: разделение как средство, облегчающее унию и последующую за унией и в связи с унией полонизацию и конечную денационализацию православного населения Руси (украинцев и белорусов). Ради этого навязывалась уния и в связи с этим возник вопрос о Киевском Патриархате.

146. Первые сведения об обсуждении проектов Патриархата в Киеве имеются в документах 1582—1684 гг. и связаны с планами Рима использовать осложнения и трудности в положении Патриарха Иеремии в Константинополе в целях унии.

147. В 1582 году из своей поездки в Москву вернулся делегат Папы Григория ХI известный иезуит Антоний Поссевин. Папский нунций в Польше Больенетти обсуждал с ним московские и польские дела. Оба пришли к выводу, что следует для унии с Римом использовать затруднения Константинопольского Патриарха Иеремии. Нужно перенести кафедру Патриарха и его пребывание из Константинополя в место, где Патриарх будет более уступчивым римским влияниям (то есть в Польшу). Больенетти беседовал об этом с князем Константином Острожским. Это, мол, облегчит положение Патриарха. Он будет жить среди своей православной паствы, свободный от турецкого давления. Острожский отнесся к этому с осторожностью, отгадал, видимо, подлинные цели нунция.

148. Когда в 1548 году Патриарх Иеремия был вторично низложен султаном и брошен в тюрьму, а потом изгнан, Рим немедленно реагировал на это, увидев свой шанс.

Кардинал ди Коме писал из Рима Поссевину, что надо помочь Иеремии (освободить его из тюрьмы), а потом сделать его Патриархом славянским, для славян, перенеся его кафедру в славянскую страну, например в Москву. Таким образом, можно было бы православных в Москве и в Польше легче воссоединить с Римом. Поссевину не понравился этот проект. Он считал, что нельзя переносить Патриархат в Москву, ибо русские очень тверды в своем Православии, лучше уже перенести его в Вильно (если его нельзя убедить обосноваться в самом Риме, как это сделал Исидор, Виссарион и Григорий Мамма). Болоньетти представил этот проект королю Стефану Баторию (кафедра Патриарха Иеремии — в Вильно или во Львове). Это поддержал и Виленский католический епископ князь Ежи Радзивилл. Поссевин опять уговаривал князя Острожского согласиться на это. Острожский опять уклонился. Вынашивал проект перенесения кафедры Иеремии и великий канцлер, выдающийся дипломат Польши Ян Замойский. В его проекте кафедра Патриарха должна была быть в Киеве.

149. Когда Иеремия ехал в Москву ставить Московского Патриарха, то он заехал к Замойскому в Замость и там, видимо, обсуждался этот проект.

150. Иеремии, видимо, не понравился проект перенесения Патриархата в Киев или Вильно. Он не прочь бы оставить навсегда Константинополь, но мечтал перенести Вселенскую Патриархию в Москву. Как известно, он согласился на предложение московского правительства перенесения Константинопольского Патриархата в Россию, но хотел быть Патриархом в Москве, а не во Владимире, как это предлагало ему московское правительство. Иеремия не согласился на Владимир, сказал, что испокон веков Вселенский Патриарх был в столичном граде, при царе, а не в каком-то провинциальном, как Владимир.

151. Московское Патриаршество очень беспокоило папское правительство ввиду возможного влияния этого на усиление Православия в Польше, что осложнит проведение унии. Эти вопросы прямо ставились польской стороной в переговорах с Москвой в 1591 году, и послы Московского царя вынуждены были объяснить полякам мотивы и значение учреждения патриаршества в Москве.

Ответы московских послов (Салтыкова и Татищева) ошеломили поляков: “дабы вместо Папы Римского поставить Вселенского Патриарха Константинопольского, а на его место поставить четвертого Патриарха в Московском государстве”.

152. Поляки поняли это, как намерение Москвы, чтобы Московский Патриарх занял место Константинопольского. А так как митрополия Киевская в пределах Польши и Литвы католически подчинялась Патриарху Константинопольскому, то у польского правительства возникло опасение, что Москва поэтому может претендовать на юрисдикцию над православными в Польше. Чтобы предотвратить это, надо было ускорить проведение унии и этим перекрыть возможные для Москвы пути к православным в Польше (на Украине и в Белоруссии), не дать православным объединиться и снова быть в одной Церкви Руси.

Если до приезда Иеремии и учреждения Московского Патриаршества шли разговоры и обсуждения об унии, шла лишь подготовка унии, то после его приезда в Москву и отъезда делу унии был дам быстрый ход и через 5-6 лет Брестская уния состоялась.

153. А чтобы распространить и укрепить ее среди православного населения Польши и Литвы, кроме прямого преследования, средств пропаганды и воспитания православного юношества в польских школах иезуитов, пияров, базилиан и доминиканцев, нужно было еще лишить православных иерархии, что и было достигнуто через 25 лет после Брестской унии.

154. Когда же православным в 1620 году удалось при посредстве Иерусалимского Патриарха Феофана и под защитой казаков восстановить свою иерархию, то в ход была пущена идея унии с “унией” и как средство для этого идея создания Киевского Патриархата.

155. Дело в том, что нововосстановленная православная иерархия Киевской митрополии — епископ Исайя Копинский и митрополит Иов Борецкий в поисках защиты стали обращаться к московскому царю и Московскому Патриарху: “Все, государь, православные христиане и запорожские казаки, как им от поляков утеснение будет, хотят ехать к тебе, великий государю”.

“Мы все под государевой рукой быть хотим, и его милости рады”. История этих и последующих сношений очень хорошо известна.

Это становилось опасным для унии и для политических интересов Польши.

156. Нужно было что-то сделать, чтобы помешать дальнейшему развитию таких сношений, которые укрепляли чувство единства Православной Руси, единства Церкви Руси.

157. В связи с этим возникла идея унии “с унией” через создание Киевского Патриархата, превращения Киевской православной митрополии в Патриархат и тем поставить навеки стену между Киевом и Москвой. Это не удалось в случае с Иеремией. Иеремия хотел быть Патриархом в Москве, а не в Киеве или в Вильно. Хотел быть Патриархом при православном царе, а не Патриархом при польском католическом короле Стефане Батории и при польском дипломате Яне Замойском, которые хотели этим проектом получить лишь Иеремию в свои руки под свой постоянный контроль и сделать его более уступчивым для принятия унии.

158. Не удалось с Иеремией тогда — теперь нужно попробовать тот же тактический прием в отношении новопоставленного митрополита Петра Могилы.

Он сын молдавского воеводы (не русский и не сторонник Москвы), получивший свое образование во Львове и в польской Академии в Замостье, затем много учившийся на Западе (в Голландии и Париже), прекрасно владевший латинским языком и хорошо знавший все схоластическое богословие Католической Церкви, насаждавший западную схоластику и в Православной Церкви (Братская школа и Могилянская Академия в Киеве), связанный близкими узами родства с польской аристократией. Он был “своим человеком” для Польши.

И это тем более, что имелись многочисленные данные о тенденции нового митрополита найти какой-то способ примирения «Руси с Русью».

159. Рим одобрил этот проект в 1629 году. Главным аргументом, который приводился в Риме в пользу Киевского Патриархата, было следующее соображение: при помощи Киевского Патриархата можно будет добиться уничтожения Московского Патриархата.

Сын Сигизмунда Владислав IV станет Московским царем и тогда власть Киевского Патриарха может быть распространена и на Москву (ибо он будет Патриарх Киевский и всея Руси), а Патриархат в Москве можно будет упразднить. И когда Киевский Патриарх станет Патриархом и для Москвы, а царем в Москве будет поляк—католик Владислав, сын фанатичного католика короля Сигизмунда Вазы, то будет легко распространить унию на всю Православную Церковь (Шмурло, ч. II с. 12—13).

160. Когда по смерти Сигизмунда III Вазы новый король — его сын Владислав IV — стал кандидатом на московский престол, то исходя из этих политических соображений, он на коронационном сейме в 1633 году легализовал Православную Церковь с правом иметь митрополита и четырех епископов, то немедленно с этим стала проводиться линия на примирение православных с унией в форме новой, так называемой универсальной унии ( через создание особого Киевского Патриархата, где осуществлялась бы ‘уния с унией”, то есть единение православных с униатами, или, как тогда говорили, “уния Руси с Русью”.

161. Эту идею выдвинул волынский воевода князь Сангушко в 1636 году и поддержал всем своим авторитетом новый король Владислав IV. Он обратился к униатскому митрополиту Рутскому и к православной иерархии (митрополиту Петру Могиле) с требованием прийти к соглашению и за примером Москвы избрать себе Патриарха. С польской стороны предполагалось, что Патриархом должен быть Петр Могила. Он вполне устраивал поляков и униатов. Его кандидатуру выдвинул сам униатский митрополит Вельямин Рутский и горячо поддержал это сам король.

162. Однако Петр Могила оказался твердым в православной вере и таким оставался до конца своей жизни.

И планы установления Киевской Патриархии против Московской Патриархии как прямого моста к утверждению унии не удались.

163. Отказался в конце концов от этих планов и Рим. Там по трезвом рассуждении с учетом всех реалий исторического положения того времени пришли к убеждению, что учреждение отдельного Киевского Патриархата вызовет такую реакцию в Константинополе и в Москве и такое отрицательное отношение среди православного населения Украины и Белоруссии, что будут подорваны навсегда перспективы дальнейших усилий Рима по сближению с Православным Востоком и подчинению его Папе.

164. Таким образом, идея Киевского Патриархата сдана была в архивы Ватакана, откуда она и вышла, но сдана на хранение временно, до поры до времени, когда она понадобится вновь, как инструмент политики Ватикана. В Ватикане ничего не сдают на вечное хранение, а лишь на временное, в твердой уверенности, что придет удобное для этого время и идея снова может пригодиться и ожить в жизни и практике Католической Церкви.

165. Воскресла эта идея и была взята опять на вооружение Ватиканом в конце ХIX — начале ХХ века и ожила она с первой мировой войной, когда появились реальные шансы на осуществление известных планов Католической Церкви в отношении России и Украины, в отношении Православной Церкви на Украине и в России.

166. Планы эти вынашивались в недрах Римской курии, в политических кругах Вены, в дальновидной политике польской краевой администрации во Львове, у идеологов и пропагандистов расовой русофобии среди деятелей “Украинского Пьемонта” в Галиции.

167. Планы эти в начале ХХ века четко и откровенно изложены митрополитом Андреем Шептицким в его меморандуме (“Промемфиа”), поданном австрийскому императору Францу Иосифу I в августе 1914 года (в связи с войной с Россией).

168. Цель, которую следует достичь любой ценой, — это полное отторжение Украины от России, полное отделение Украинской Церкви от Русской.

Необходимо создать отдельный Украинский Патриархат всей Украины (включая великую Украину в России — соборную Украину).

Весь епископат заменить украинским, а русских епископов удалить. Патриархат мыслится в унии с Римом (оригинал хранится в Вене в городском архиве).

169. Такие планы у Шептицкого созревали давно. Об этом он говорил французскому католическому священнику Гратье, когда тот посетил Шептицкого в 1909 году. Шептицкий тогда твердо говорил о необходимости создания большой Украинской Церкви, которая должна быть отделена от Москвы и объединена с Римом

170. Эти планы Шептицкого были близки к осуществлению, когда в результате революции 1918 года и распада Российской империи от России отделилась Украина и ее новые руководители для закрепления своей власти стали ориентироваться на Запад, в особенности же на поддержку Ватикана и католических кругов Запада.

171. Так, глава директории, социал-демократ Винниченко, в разговоре с помощником министра иностранных дел Директории (Лонгином Цегельским) серьезно обсуждал вопрос о переводе Шептицкого в Киев в качестве Патриарха для всей Украины. На сомнение Цегельского, что Шептицкий не может быть православным Патриархом, он униат, Винниченко ответил: “Какое там православным! Ясно, что униатским. Православие упраздним... Созовем собор епископов, архимандритов и светских представителей и посоветуем им принять унию, а Шептицкого поставим во главе. Кроме того, поговорим дипломатически с Римом, чтобы сделать его Патриархом Украины.

Про это мы уже договорились между собою. Это серьезный план. Отгородим Украину стеной унии от Москвы раз и навсегда” (цитата из книги Л. Цегельского “Украинский патриарх”).

172. Подобные мысли были и у Петлюры. “Я сам желаю этого, но, к сожалению, не могу заявить об этом открытое (по словам апостолического визитатора Ватикана на Украине в 1919—1920 годах).

173. Эти планы отделения Украинской Церкви от Русской после первой мировой войны в связи с революцией 1918 года и распадом России уже внутри Православной Церкви на Украине проявились очень ярко и в спорах, отделениях, разделениях в связи с вопросом об автокефалии (или автономии Украинской Церкви) в истории Всеукраинского Церковного Собора 1918 года, потом — в истории Всеукраинской Церковной Рады, липковщины и так называемой второй автокефалии уже в советский, харьковский период.

174. Во время немецкой оккупации Украины возник было снова вопрос об Украинском Патриархате — и у немцев, и у польских украинцев отдельно друг от друга.

175. Он обсуждался у немцев — в рейхсканцелярии Риббентропа — в связи с тем, что стремление немцев как можно мельче раздробить церковную жизнь на оккупированной территории, на отдельные, не связанные друг с другом церковные округа, натолкнулось на сопротивление в каноническом самосознании этих церковных округов. Православный народ не хотел разделяться по национальным и политически-административным группам, а тяготел к церковному единству, исторически уже сложившемуся укладу единой Церкви Руси. И тогда у Риббентропа и Коха возникла мысль, чтобы противопоставить этому народному тяготению к единству в форме какой-то связи с Русской Церковью и Московской Патриархией, возник план создания Украинского Патриархата, который мог бы объединить все Церкви на Украине в противостоянии тяготению к Москве. Однако трезвые расчеты показали, что поддерживаемая немцами и националистической украинской местной администрацией на оккупированной территории так называемая Украинская Автокефальная Церковь имеет меньшую поддержку населения, чем Автономная Церковь. Риббентроп стал колебаться. А вскоре немцам и епископам Автокефальной Церкви под натиском Советской Армии пришлось уходить с Украины на Запад. И тогда немецкий план Украинского Патриархата пел сам собой.

176. Отдельно вопрос об Украинской Патриархии возник и во время так называемой неоавтокефалии, провозглашенной митрополитом Варшавским Дионисием и Поликарпом Сикорским. В благодарность за поставление Поликарпа Сикорского, Иллариона Огиенко и Палладия Выдыбида-Руденко.

177. Эти новохиротонисанные украинские епископы в Польше вкупе с деятелями украинской эмиграции, главарями украинских националистических организаций и военных украинских формирований преподнесли митрополиту Дионисию титул «Патриарха всея Украины». Дионисий принял это, и имя нового Патриарха всея Украины стало возноситься в украинских автокефальных приходах. Дионисию пришлось потом оправдываться в этих самочинных действиях в угоду крайним украинским националистам пред немецкими властями (гауляйтер губернии Франк взял с него подписку, что он не будет больше вмешиваться в церковные дела чужих областей).

178. А управление Варшавской епархией принял приехавший из Германии немецкий епископ Серафим Лядэ.

179. Пришлось потом Дионисию еще раз каяться, уже пред Московским Патриархом Алексием, которому он направил покаянное письмо с просьбой о прощении. Алексий ему не ответил на это. Не помогло и заступничество Константинопольского Патриарха Афинагора (см. об этом: Свитич: «Автокефальная Православная Церковь Польши»).

180. А украинским автокефальным епископам с оккупированной немцами территории (в том числе и из Киева) пришлось спешно убегать в Польшу от наступления Советской Армии, а оттуда вместе с украинскими деятелями и епископами дионисиевской неоавтокефалии пришлось всем эвакуироваться в Германию, а после окончательного поражения нацистской Германии через Францию и Англию — в США (Сикорский, Огиенко, Вырыбида-Руденко, Мстислав Скрипник и многие другие). Там они и умерли.

181. А Мстислав Скрипник дожил до нового Патриаршества и третьей уже (филаретовской) автокефалии в истерзанной войной и измученной спорами, распрями, взаимными отлучениями и низложениями несчастной Православной Церкви на Украине уже в независимой и суверенной Украинской державе.

182. И стоит теперь этот вопрос об автокефалии пред всем украинским православным народом и пред каноническим правосознанием всего Православия уже не как внутренний русско-украинский, а как всеправославный вопрос для будущих обсуждений и решений на Всеправославном Соборе.

183. Пока этот вопрос будет решаться, мы все должны чувствовать нашу общую ответственность за будущие судьбы Православия на Украине.

184. Во имя чего и для чего сторонники автокефалии так упорно, нетерпеливо и воинственно стремятся отделиться и стать сами по себе, ни от кого не зависимыми, ни с кем не связанными, враждующими со своими братьями из Русской Православной Церкви, а взамен этого ищущими поддержку на Западе, у католиков и униатов, которые действительно горой стоят за их автокефалию и за разрыв с Москвой?

185. Почему Западу, католическим и униатским кругам так желательно, чтобы скорее наступил разрыв, разделение и изнуряющая позорная и обессиливающая Православие борьба православных между собой, друг с другом, Киева с Москвой, Москвы с Киевом?

186. Нужно это для того, для чего и раньше нужны были Католической Церкви и Польше разделения православных митрополий (Киевской и Московской): для облегчения процесса проникновения унии, а с нею польского влияния и католичества. Лучшее подспорье для этого — обоюдный национал-шовинизм и националистические распри в обществе и в Церкви.

187. Хорошая современная иллюстрация успеха Запада и Католической Церкви в этом — это то, что происходит сейчас в Югославии.

88. К такому развитию событий готовят и нас, но это будет уже гораздо хуже и страшнее, чем в Югославии.

189. Я не буду иллюстрировать это материалами настоящего времени, чтобы не касаться вопросов текущей политики и не вмешиваться в нынешнюю внутреннюю жизнь Украины.

190. Я приведу лишь отрывок с настроений, планов и программ украинской националистической эмиграции времен сразу же после окончания второй мировой войны (1946 г.): «Наша борьба должна направляться не только против большевизма, но против всякой России, России большевистской и царской России, России фашистской и демократической, России панруссистской и панславистской, России буржуазной и пролетарской, России верующей и неверующей... России Милюкова и России Власова, вообще против России, которая уже сама по себе синоним империализма».

191. Это в духе типичной расовой русофобии и ненависти к России, столь характерной для воспитанных на польской антирусской пропаганде и литературе деятелей галицкого “Пьемонта”.

Россию и русских нужно отбросить на Север, до Урала, даже до Пекина. Москва — враг славян, она — хуже Турции и т. п

192. Если с такими чувствами подходить к автокефалии и для этих целей ее добиваться, то свое веское и решающее слово должен сказать об этом верующий православный украинский церковный народ.

193. Согласён ли он с тем, чтобы создавать автокефалии ради разделения во имя традиционной галицкой националистической русофобии и ненависти к Православной Руси (ненависти к братству трех народов — украинцев, белорусов и русских, вышедших из Киевской Руси, объединенных единым наследием Православной Церкви, общей для них Церкви — Церкви Руси).

194. Имея это в виду как урок общей нашей истории Православной Церкви Украины, Белоруссии и России, Церкви-Матери всех трех наших народов-братьев (украинцев, белорусов и русских), пусть теперь сам украинский народ в независимой суверенной Украинской державе решает соборно своим большинством, каким путем он пойдет дальше: к единству и укреплению Православия или к трагическому разъединению с повторением трагедии прошлого.

195. На этом я и кончаю это краткое и схематичное изложение исторических, канонических и экклезиологических материалов, факторов и соображений, могущих быть полезными для дальнейшей (последующей) вашей дискуссии.

196. Пользуясь правом докладчика, еще раз хочу напомнить вам всем основное, золотое правило любых ваших последующих решений, сформулированное Болотовым, суть которого состоит в том, что в Церкви канонично все, что “полезно для Церкви”, но решать это должна сама Церковь соборным разумом, Полнотой своего канонического, апостольского и святоотеческого сознания, свободно и независимо от давления извне, учитывая и руководствуясь только благом Церкви, чтобы сохранить и уберечь единство Православной Украинской Церкви в каноническом общении с Полнотой Православия в Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.

29.XII.1992 г.

Журнал Московской Патриархии № 11