Глава 4. Священнодействие таинства поставления.

1. Священнодействие таинства поставления является его центральным моментом. В нем по молитве Церкви, при возложении рук епископа преподаются Богом дары Святого Духа, без которых невозможно служение, на которое призывается поставляемый. Возложение рук епископа, сопровождаемое молитвой, отмечает момент, когда дары Духа преподаются, а потому все священнодействие получило наименование рукоположения (по современной терминологии — "хиротонии" или "хиротесии"). Важность этого момента ясна сама по себе, т.к. без него не может быть таинства священства, а следовательно не может быть и служения священства. Поэтому неудивительно, что догматическое и литургическое богословие, а вслед за ними и церковное право главным образом сосредотачивает свое внимание на этом моменте. Как в древности, так и в настоящее время, рукоположение, являясь священнодействием, совершается согласно установленному чинопоследованию, считающемуся необходимым условием действительности рукоположения, т.к. само понятие священнодействия предполагает определенную форму. В свою очередь, рукоположение как священнодействие ставит целый ряд вопросов, от которых зависит действительность священнодействия.

2. Первый вопрос, ставящийся относительно священнодействия таинства поставления, это вопрос о том, кто является его совершителем. Согласно догматическому учению, епископ имеет власть совершать рукоположения или, по древней терминологии, "давать клиры" т.к. он в своем поставлении получает благодатные дары для совершения всех священнодействий, включая таинство священства. Однако современное богословие уменьшает значение этой догматической аксиомы. Основываясь, главным образом на 1-м Апостольском правиле, современное богословие считает, что рукоположение епископа должно совершаться тремя или двумя епископами. Это ограничение власти епископа совершать единолично епископские рукоположения мотивируется тем, что все епископы равны по власти и по своему достоинству. "Право рукополагать пресвитеров, диаконов и всех церковнослужителей, читаем мы у Никодима Милаша, каноны признают лично только за епископом: пресвитера, и диакона, и причетников да поставляет один епископ (2-е Апостольское правило). Но один епископ сам по себе не имеет права поставлять епископа; это предоставлено собранию трех или, по крайней мере, двух епископов. Такой порядок имеет целью показать, что все епископы равны между собою, подобно тому, как апостолы получили от Христа одинаковые права власти, вследствие чего ни один сам по себе не может иметь права поставлять других епископов, каковое право принадлежит только совместной их власти"[41].

Это объяснение по существу ничего не объясняет. Если все епископы получили одинаковую власть, то почему епископ не может рукополагать епископа? Этот вопрос остается без ответа. Недостаточность этого объяснения не раз чувствовалась православными богословами, которые пытались раскрыть его содержание. Митрополит Макарий писал следующее: "Он (т.е. епископ) один приял от апостолов исключительное право рукополагать для своей церкви всех низших пастырей, так что последние получают свои права и духовную власть по отношению к пастве уже от него, и вся паства, пользующаяся смотрением этих пастырей, освящается чрез их посредство также от него"[42]. Из этих слов митрополита Макария следует, что епископ не может рукополагать другого епископа, потому что он не может передать другому епископу той степени благодати, которой он сам обладает.

Он рукополагает единолично всех клириков, кромке епископа, т.к. он при рукоположении передает им низшую степень благодати по отношению к той, которую он сам имеет. Это объяснение совсем неприемлемо, т.к. оно подрывает учение о таинствах. Епископ никому не может передать благодать, т.к. дары Духа подаются Богом в таинствах, совершаемых епископом. От своей благодати епископ не может передать дары Духа не только другому епископу, но и чтецу.

Догматическая неясность относительно требования совершения епископского рукоположения двумя или тремя епископами обуславливается тем, что это требование возникло не из священнодействия таинства поставления, а из первого и особенно третьего момента поставления. Поставление епископа в Древней церкви должно быть засвидетельствовано и принято той местной церковью, для которой он поставляется, а затем — возможно большим количеством местных церквей (в принципе — всеми церквами). В силу этого, чтобы сразу обеспечить рецепцию поставления, местная церковь приглашала соседних епископов на поставление. Их участие в поставлении естественно предполагало рецепцию тех церквей, которые они возглавляли. Чем больше соседних епископов участвовало в поставлении, тем меньше сомнений вызывал вопрос о рецепции поставления. Съехавшиеся епископы являлись свидетелями того, что избрание кандидата в епископы было совершено с общего согласия всей местной церкви.

Рукоположение совершалось в церковном собрании местной церкви, в котором участвовали съехавшиеся епископы. Предстоятельствующий на церковном собрании совершал рукоположение не сам по себе, а совместно со всей церковью, т.е. совместно со всеми ее членами, включая и тех епископов, которые в нем участвовали. В Древней Церкви не ставился вопрос относительно того, кто является совершителем таинств. Согласно основному экклезиологическому сознанию все таинства совершаются Церковью, когда вся местная церковь собрана во главе со своим предстоятелем. Поэтому древнее церковное сознание не испытывало тех трудностей, которые испытывает современное церковное сознание, ставящее вопрос о совершителе таинств. Сама постановка вопроса свидетельствует уже об утере экклезиологического понимания таинств. Рукоположение епископа считалось благодатно действительным, если оно совершено местной церковью под предстоятельством одного из епископов. Участие или неучастие других епископов ничего не может прибавить или убавить в совершаемом таинстве. Рукоположение, как всякое священнодействие в Церкви, по своей природе не только не требует, чтобы его совершало несколько епископов, но оно предполагает, само по себе, что оно совершается одним епископом, как предстоятелем церковного собрания.

Самое древнее чинопоследование рукоположения мы находим в «Апостольском предании" Ипполита Римского. В нем говорится, что в воскресный день, по совершении избрания, одобренного всем народом, епископ по просьбе всех возлагает на ставленника руку и читает молитву[43]. Из этого указания ясно, что один из участвующих в церковном собрании епископов совершает рукоположение.

Соответствующее место в "Апостольских постановлениях" читается следующим образом: "Когда его (т.е. епископа) наименуют и одобрят, то народ, собравшись в день Господень с пресвитерством и наличными епископами, пусть даст согласие... Когда настанет молчание, один из первых епископов, вместе с двумя, став подле жертвенника, между тем как прочие епископы и пресвитеры молятся, а диаконы держат над главою рукополагаемого раскрытые божественные Евангелия, пусть говорит Богу... После молитвы один из епископов пусть дает в руки рукоположенного жертву"[44]. Мы находим в "Апостольских постановлениях" некоторые подробности, которых не содержит "Апостольское предание". Около жертвенника, т.е. престола, при рукоположении епископа, кроме старшего епископа находятся еще два других епископа, но рукоположение совершается все же одним епископом. Указание, что два других епископа находятся около престола, не означает, что рукоположение совершается совместно тремя епископами. Около престола, по указанию "Апостольских постановлений", кроме епископов находятся и диаконы, которые держат раскрытое Евангелие, но никто не рассматривает их совершителями таинства рукоположения в том смысле, в каком является совершителем его предстоящий епископ. Однако, это указание на находящихся около престола епископов дало повод к толкованию, что епископ рукополагается тремя епископами. Когда это произошло, то участие епископов в поставлении нового епископа стало рассматриваться, как их участие в совершении священнодействия рукоположения. Церковное сознание приняло это, как условие действтельности рукоположения, но оно, как указано выше, не смогло найти богословских оснований этому положению.

Вопрос о совершителях рукоположений пресвитеров и остальных клириков не вызывает никаких затруднений. Как указано выше, современное богословие усваивает совершение рукоположений этих власти епископа. В этом оно совпадает с учением Древней Церви. Расхождение заключается только в том, что современное богословие должно было ввести различение между епископами, в связи с современным церковным устройством. Власть совершать рукоположения в настоящее время принадлежит не всем епископам, как это было в Древней Церкви, а только активным епископам т.е. тем, кто возглавляет отдельные церкви или, по современной терминологии, епархиальным епископам. Отсюда следует, что титулярный епископ, каковых не знала древняя церковь, не может совершать рукоположений, т.к. он не имеет в своем управлении никакой церкви, куда бы он мог поставлять клириков. Однако, будучи полноправным епископом в области священнодействия, титулярный епископ может совершить рукоположение, если будет на то иметь поручение от правящего епископа. В этом случае он действует не от своего имени, а от имени правящего епископа.

3. Священнодействие таинства поставления, т.е. рукоположение, совершается епископом как предстоятелем своей церкви. Совершая рукоположение, епископ действует от имени Церкви, а не самостоятельно. Поэтому он может действовать тогда, когда вместе с ним собрана вся церковь. Иными словами, епископ совершает рукоположение в церковном собрании местной церкви. Это была непреложная аксиома для древнего церковного сознания, вытекающая из самого учения о таинствах. Они совершаются Церковью и в Церкви, а не вне Церкви, т.к. вне Церкви не может быть никаких таинств.

Совершение рукоположений в церковном собрании засвидетельствовано всеми древними памятниками, имеющимися в нашем распоряжении. Согласно "Апостольскому преданию" рукоположения совершаются на воскресном евхаристическом собрании. "Апостольские постановления" точно следуют в этом пункте за "Апостольским преданием": рукоположение совершается во время воскресного собрания местной церкви, и за рукоположением следует совершение Евхаристии, в котором новопоставленный принимает участие согласно тому служению, на которое он был поставлен.

В доникейский период отступление от этой нормы было исключительно редким. Большей частью, нарушение этой нормы вызывалось гонениями или было результатом расколов. В никейский период церковное сознание сохранило эту норму. Оно решительно отвергало рукоположения, совершенные вне церковного собрания. "Тайно да не бывает рукоположения"[45]. Это предписание Феофила Александрийского стало критерием действительности рукоположений.

Мы знаем несколько случаев тайных рукоположений. Григорий Богослов говорил, что Максим Циник был рукоположен в увеселительном месте[46]. Сократ рассказывает, что Урсин, соперник папы Дамаса (366-384), был тайно рукоположен[47].

Антиохийский собор отказался признать поставление Афанасия Великого на том основании, что, по его сведениям, Афанасий был рукоположен в сокровенном месте. Установление факта тайного рукоположения влекло за собою его недействительность. Поэтому, на обвинение Антиохийского собора Египетский собор ответил опровержением факта тайного рукоположения: "Рукополагали его многие из нас, в глазах всех и при общем всех восклицании. Сему опять мы, рукополагавшие, служим достовернейшими свидетелями нежели те, которых при этом не было и которые говорят ложь"[48].

Запрещение тайных поставлений остается нормой до настоящего времени, но смысл этой нормы в течение истории претерпел значительные изменения. Для древнего церковного сознания всякое рукоположение вне местной церкви, для которой оно совершается, являлось тайным. Митрополичья система, а затем патриаршая система церковного устройства внесли изменения в порядок совершения рукоположений. Хиротония епископа была, как мы знаем, перенесена в митрополичью церковь, а рукоположение митрополитов стало совершаться патриархом. В том и другом случае оно совершалось на литургическом собрании, в котором местная церковь не участвовала. Пока в Византии сохранялось в той или иной мере избрание местной церковью своих кандидатов, эти рукоположения не были, в точном смысле, тайными, т.к. о них местные церкви знали. Иногда даже представители местной церкви участвовали в рукоположении. Но тем не менее это было нарушение порядка рукоположений, существовавшего в Древней Церкви, ибо местная церковь не принимала литургического Участия в рукоположениях. Когда, в новое время, епархии были устранены от избрания своих епископов, то их рукоположения в точном смысле стали тайными. Участие митрополичьих и патриарших церквей, в которых совершались рукоположения епископов, не могло заменить участия местных церквей, для которых эти епископы поставлялись, т.к. эти церкви не могли свидетельствовать о совершенных рукоположениях абсолютно неизвестных им епископов.

Не меньше изменений претерпел порядок рукоположений пресвитеров и остальных клириков. В доникейский период все клирики, начиная с пресвитеров, рукополагались епископом в его церкви, т.к. они поставлялись для служения внутри его церкви. Когда стали образовываться городские и сельские приходы, как отдельные церковные единицы, возглавляемые пресвитерами, то прежний порядок рукоположения пресвитеров сохраняется: они рукополагаются, в большинстве случаев, епископом в его церкви. В силу этого приход даже не знает, кто поставляется для него пресвитером или диаконом. При современном приходском устройстве, рукоположения должны были бы совершаться в том приходе, в котором ставленник будет проходить свое служение. Если судить с точки зрения Древней Церкви, то все рукоположения, совершаемые вне прихода, являются тайными. Мы имеем дело не столько с изменениями порядка рукоположений, сколько с изменениями в его понимании. Современная практика не считает обязательным, чтобы церковное собрание, в котором совершается рукоположение, было собранием той церкви, для которой поставляются клирики. С точки зрения современного сознания, рукоположение действительно, если оно совершено в связи с литургией, правящим епископом — или от его имени — независимо от того, где совершается литургия.

4. Если рукоположения должны совершаться епископом в церковном собрании его церкви и для нужд его церкви, то из этого следует, как нечто само собою разумеющееся, что епископ не может совершать рукоположений вне пределов своей церкви. Другая местная церковь возглавляется другим епископом, а потому рукоположение, совершенное епископом вне своей церкви, было бы нарушением прав другого епископа. "Епископ да не дерзнет вне пределов своея епархии (exw twn eautou wrwn) творити рукоположения во градех и в селех, ему не подчиненных. Аще же обличен будет, яко сотвори сие без согласия имеющих в подчинении грады оные или села: да будет извержен и он, и поставленные от него"[49]. Иными словами, это Апостольское правило объявляет недействительными рукоположения, совершаемые епископом вне пределов его церкви.

В основе этого правила лежат не только канонические соображения, но и догматические. Епископ совершает поставления для своей церкви, как ее предстоятель, а следовательно совместно с ней. Если он действует вне своей церкви, то он действует лично от своего имени, а не от имени церкви. Когда каждая церковь в городе или в селе возглавлялась епископом, такого рода рукоположения были фактически невозможными, а если и бывали — в условиях гонений — то рассматривались как неправильные. Апостольские правила отражают другую эпоху. Городская церковь уже вышла за пределы одного города, и местному епископу стали принадлежать церкви в селах и маленьких городах. Хотя до известной степени пределы городского округа епископа определялись гражданским устройством, всегда могла существовать та или иная неопределенность относительно того, какому епископу принадлежит церковь в маленьком городке или в селе. Халкидонский собор свидетельствует, что вокруг сельских церквей часто шли споры о том, кому принадлежит та или иная церковь[50]. При отсутствии епископа в сельских церквах, которые стали возглавляться пресвитерами, городской епископ мог переходить за пределы своей церкви и совершать рукоположения в церквах, которые ему не принадлежат. Такого рода действия диктовались обычно желанием епископов расширить пределы своей церкви за счет других церквей.

Митрополичья система, устанавливающаяся со времени 1-го Никейского собора, весьма увеличивала возможность совершения рукоположений вне пределов местной церкви. Дело шло не только о поставлении пресвитеров и прочих клириков, но и о поставлении епископов. При митрополичьей системе рукоположение епископов было усвоено митрополитам. Рукополагая епископов вне пределов своего митрополичьего округа, митрополит мог претендовать на включение церкви, в которой он совершил рукоположение епископа, в пределы своего округа. В том же порядке действовали епископы будущих патриарших кафедр.

Определив церковные округа применительно к гражданскому диоцезальному делению, 2-й Вселенский собор решительно запретил нарушать границы этих областей. "Областные епископы да не простирают своея власти за пределами своея области и да не смешивают церквей... Не быв приглашены, епископы да не преходят за пределы своея области (uper dioikhsin) для рукоположения или какого-либо другого церковного распоряжения"[51]. Несмотря на это постановление, "смешение церквей" продолжалось до окончательного сформирования патриарших округов.

5. Епископ совершает рукоположения в своей церкви и для нужд своей церкви. Из этого следует, как мы видели, что он не может совершать их вне пределов своей церкви, но из этого следует и то, что он не может поставлять тех, кто не принадлежит к его церкви. "Аще кто дерзнет принадлежащего ведомству другого восхитити и в своей церкви рукоположить без согласия собственного епископа, от которого уклонился причисленный к клиру (o en tw kanoni exetazomenoj), недействительно да будет рукоположение — (h ceirotonzw)"[52]. В этом правиле Никейского собора речь идет о лицах, состоящих в "каноне", поставление которых вне церкви, к которой они принадлежат, признается недействительным, если не имеется согласия епископа их церкви. В правиле ничего не говорится относительно мирян, хотя по смыслу правила, запрещение должно было бы распространяться и на них. Надо думать, что собор об этом умолчал, т.к. фактически невозможно было провести в жизнь запрещение рукополагать мирян, которые не состояли в той церкви, для которой рукополагались. Миряне легко могли переходить из одной местной церкви в другую, тогда как, как мы увидим ниже, переход клириков запрещался.

Если епископ не мог поставлять для своей церкви клириков других церквей, то тем более местная церковь не могла поставлять епископом клирика другой церкви, без согласия епископа этой церкви. С образованием митрополичьих, а затем патриарших округов, эта норма фактически стала часто нарушаться, в связи с тем, что соборы имели тенденцию избирать и поставлять епископов без участия местных церквей. Это открывало широкую возможность поставлять в епископы клириков, не принадлежащих составу той церкви, для которой совершалось их поставление. Тем не менее, для действительности поставления необходимо было согласие епископа, в ведении которого находился поставляемый клирик.

В Северной Африке было сделано исключение в пользу Карфагенского епископа, которому Карфагенский собор 397 года, своим 7-м правилом (66-е правило Карфагенского собора по Книге правил), предоставил возможность поставлять в епископы церквей его округа любых клириков, не запрашивая согласия их епископов. "Сего ради, говорится в этом правиле, не даем тебе (т.е. Карфагенскому епископу) власти, но запечатлеваем оную твоим произволением, да будет тебе позволено всегда брати, кого хощешь, и производить предстоятелей церквей, и прочих просимых, откуда заблагорассудишь". Это постановление вызвало возражение со стороны епископов, имеющих незначительное количество клириков. "Постуметиан епископ рек: "аще кто имеет единого токмо пресвитера, неужели и сего должно у него отъяти?" Аврилий епископ рек: "по милости Божией, может един епископ поставить многих пресвитеров; пресвитер же, к епископству способный не удобно обретается. Того ради, аще кто имеет единого токмо пресвитера, и притом достойного епископства, то и сего должен отдати для рукоположения". Как видно из текста правила, это особое право Карфагенского епископа объясняется малочисленным составом церквей, а особенно малочисленностью клириков, среди которых трудно было найти достойного кандидата в епископы.

Глава 5. Рецепция священнодействия таинства поставления.

1. Хирофесия, в собственном смысле, является священнодействием, в котором и через которое Церковь, возглавляемая епископом, испрашивает благодатные дары на обозначенного к служению. За этим моментом таинства поставления в Древней Церкви следовало свидетельство народа о том, что испрашиваемые дары ниспосланы Богом. Если дары Духа ниспосланы, то таинство совершилось, а потому поставленный должен приступить к служению, к которому он Призван Богом. Поэтому свидетельство народа было принятием (рецепцией) Церковью совершенного таинства. Момент священнодействия был настолько связан в Древней Церкви с моментом рецепции, что в памятниках об этом последнем специально не говорится. Этот некоторый пробел восполняется тем, что мы знаем о порядке совершения всего таинства поставления. Наши сведения о рецепции более обширны относительно рецепции, выходившей за пределы местной церкви, в которой и для которой совершалось поставление. Обычно это случалось при поставлении епископов.

В Древней Церкви поставление совершалось на точно определенное служение в точно определенной церкви. Если поставлялся епископ, то он непосредственно после поставления занимал центральное место в евхаристическом собрании и совершал "благодарение". Если это был пресвитер или диакон, то он тотчас же после поставления занимал то место в церковном собрании, которое ему принадлежало с момента поставления. Занятие этих мест в евхаристическом собрании совершалось с согласия Церкви, а допущение к занятию этих мест было знаком принятия Церковью таинства поставления. Этот порядок вполне ясно выражен в "Апостольском предании" Ипполита Римского: "когда он соделался епископом, пусть каждый даст ему поцелуй мира, приветствуя его, так как он соделался достойным этого"". Как поцелуй мира при принятии нового члена, так и поцелуй мира после рукоположения является свидетельством народа о ниспослании рукоположенному даров Духа, т.к. достойным служения в Церкви является тот, кто получил дары Духа. Излагая поставление пресвитеров и диаконов, Ипполит ничего не говорит о том, что именно следует за молитвой рукоположения. Но не подлежит сомнению, что поставленный пресвитером или диаконом так же, как и епископ, приветствовался церковью и занимал свое место в евхаристическом собрании. О пресвитере не говорится в памятнике, что он совершал Евхаристию после своего поставления, т.к. он поставлялся, чтобы иметь удел или место в пресвитериуме, а потому он, после поставления, занимал место среди пресвитеров.

Не менее ясно выражен момент свидетельства Церкви и в "Апостольских постановлениях". После поставления епископа "прочие священники пусть говорят "Аминь", а с ними и народ". "Аминь" запечатлевает молитву поставления; это — признание совершенного таинства. "Наутро прочие епископы пусть помещают его на принадлежащий ему престол, и все приветствуют его целованием мира о Господе"[53]. Как и у Ипполита, это "целование о Господе" является свидетельством о ниспослании даров Духа, испрашиваемых в молитве поставления.

В современной церковной практике нет места для принятия церковью совершенного для нее поставления. Для него нет места, т.к. поставление совершается, как мы знаем, обычно не в той церкви, для которой поставляется епископ или пресвитер. Это в значительной
мере способствовало выпадению момента рецепции из таинства поставления. Тем не менее, литургические чины поставлений до настоящего времени сохраняют следы прежнего свидетельства народа. Поцелуй мира, даваемый всем народом, исчез из чина поставления. Вместо него мы находим возглас "axioj" который, возможно, уже имелся в эпоху Ипполита Римского: "пусть каждый даст ему поцелуй мира, приветствуя его, т.к. он сделался достойным этого". В настоящее время этот возглас произносится рукополагающим епископом, сослужащими ему пресвитерами и затем народом. Однако он потерял свое прежнее значение. Народ не может свидетельствовать о "достоинстве" рукоположенного, который не им избирался и не для него поставлялся.

2. В Древней Церкви поставление пресвитеров и прочих клириков, как общее правило, не выходило за пределы местной церкви. Принятие поставления местной церковью, для которой оно совершалось, предполагало принятие его всеми остальными церквами. Поставление же епископа не ограничивалось пределами местной церкви, а требовало рецепции со стороны других церквей. В принципе, поставление епископа должно было быть принято всеми местными церквами, но фактически оно никогда не принимало этой формы. Обычно оно ограничивалось рецепцией ближайших местных церквей и, главным образом, ближайшей наиболее авторитетной церкви, за которой следовали остальные местные церкви. Выше было указано, что местные церкви стремились пригласить для участия в поставлении своих епископов как можно больше соседних епископов. Их участие в поставлении предопределяло рецепцию их церквей, а также и рецепцию наиболее авторитетной церкви. Когда в III веке Корнелий был избран и поставлен Римским епископом, он сразу же обратился в Карфаген к Киприану, с просьбой о рецепции его поставления. К Киприану с той же просьбой обращался и Новациан. Решение Карфагенской церкви в значительной степени способствовало общему признанию Корнелия. Рецепция Карфагенской церкви предопределила рецепцию всех африканских церквей, отчасти и восточных, к которым Корнелий сам писал. В свою очередь, рецепция Римской церкви обычно решала на Западе, и большею частью на Востоке, вопрос о рецепции поставления епископов. Когда в митрополичьей системе управления рецепция поставления теряет свое значение, то, тем не менее, рецепция Римской церкви остается необходимой при поставлении патриархов.

В современной практике рецепция поставлений епископов не имеет места. Она отчасти сохраняется при поставлении глав автокефальных церквей, когда все автокефальные церкви извещаются о поставлений нового предстоятеля в одной из них. Ответные послания автокефальных церквей являются признанием с их стороны совершившегося поставления. Это единственный след рецепции епископских поставлений, который сохранился в современной церковной жизни.