Оглавление

Гл. V. "Предстоятели в Господе". I и II.

V.

«ПРЕДСТОЯТЕЛИ В ГОСПОДЕ» 

III. ЕПИСКОПЫ-ПРЕСВИТЕРЫ НОВОЗАВЕТНЫХ ПИСАНИЙ.

1. В новозаветных писаниях наряду с терминами предстоятель, пастырь и игумен мы находим еще два термина, а именно: пресвитер и епископ. Эти термины сохранились в церкви для обозначения иерархического служения, тогда как первые термины, хотя отчасти удержались, утеряли свое прежнее значение. Вся тяжесть проблемы возникновения иерархического служения в Церкви связана с этими терминами, или точнее с обозначаемыми ими служениями. До сих пор вопрос о возникновении епископата и пресвитериата в современном догматическом понимании остается неразрешенным в богословской науке. Одни теории сменяют другие, то опровергая одна другую, то дополняя друг друга. В хаосе мнений и гипотез решение вопроса все время ускользает и, вероятно, до конца не будет совершенно ясным. В этом хаосе традиционная церковная точка зрения то решительно отвергается, то неожиданно находит свое подкрепление. Если из этой традиции отбросить все то, что накопилось в ней веками и что было внесено в нее школьным богословием в равные эпохи, то она должна быть не предметом критики, а опорной точкой исследования об епископате или пресвитериате. Она выявляет не некое учение, возникшее в определенный момент исторического бытия Церкви, а память Церкви о самой себе. Насколько Церковь себя помнит, она помнит о существовании в ней епископов-пресвитеров.

Исследование исторического развития епископата и пресвитериата выходит из рамок настоящей работы. Нас интересует не то, как и каким образом возникло теперешнее учение о церковной иерархии, а в каком виде существовало, и существовали ли пресвитерское и епископское служение в первоначальной церкви, из которого, как из ядра, появилось теперешнее служение епископов и пресвитеров. Имея задачей по возможности обхватить разнообразие служений в первоначальной церкви, мы не можем пройти мимо тех лиц, которых новозаветные писания именуют пресвитерами и епископами.

Существование двух разных терминов — епископ и пресвитер - не говорит само по себе, что эти термины означают разных лиц. Мы констатировали, что в первоначальной церкви предстоятели местных церквей назывались пастырями и игуменами. Proistamenoi, hgoumenoi и poimenej были одними и теми же лицами и исполняли одно и то же служение. Обозначали ли термины пресвитер и епископ разных лиц, имеющих разное служение, или одних и тех лиц, имеющих одно и то же служение? Вот тот вопрос, который необходимо прежде всего разрешить. Кроме решения этого вопроса, необходимо также выяснить, каково отношение лиц, обозначаемых терминами епископ и пресвитер, к предстоятелям церквей. Эти два вопроса связаны друг с другом: если мы придем к заключению, что пресвитеры и епископы были разными лицами, то естественно они должны, по крайней мере, одно из них, различаться от предстоятелей церквей; если же епископ и пресвитер означало одно и то же лицо, то оно могло быть тождестнным с предстоятелем церкви. Если это так, то проблема сводится, главным образом, к выяснению терминов, т. к. содержание служения предстоятелей выяснено уже выше.

2. В новозаветных писаниях мы несколько раз встречаемся с термином «епископ» для обозначения лиц, имеющих особое служение в апостольской церкви. Этих текстов четыре, если не считать 1-го послания ап. Петра 2,25: «Ибо вы были, как овцы блуждающие не имея пастыря; но возвратились ныне к Пастырю и Епископу душ ваших (epi ton Poimena kaiEpiskopov twn yucwn umwn), в котором термин епископ не означает лица, имеющего особое служение в Церкви. Что касается остальных текстов, то их анализ не оставляет никакого сомнения, что термин епископ и пресвитер означают одних и тех же лиц. В этом отношении наиболее решающим является показание Деяний 20,17,18,28: «Из Милета же послав в Ефес, он (т. е. Павел) призвал пресвитеров церкви (touc presbuterouj thj ekklhsiaj). И когда они пришли к нему, он сказал им:... внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас епископами (eqeto episkopouj) пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел кровию Своей». К собравшимся ефесским пресвитерам ап. Павел обращается со словами, в которых он их называет епископами. Речь идет об одних и тех же лицах, которых Лука называет пресвитерами церкви, а ап. Павел епископами. Из этого следует, что Лука, вероятно, точно воспроизвел речь Павла, иначе бы он не изменил наименование пресвитеров, которое он лично предпочитал перед всеми остальными, на епископов, тогда как ап. Павел (кроме пастырских посланий) не употреблял вообще термина пресвитер. Никакого другого толкования этого текста не может быть без прямого насилия над ним. К этому отчасти прибегает Ириней Лионский, который дает ему следующее толкование: «in Mileto enim convocatis episcopis et presbyteris, qui erant аb Epheso et а reliquis proximis civitatibus»[32]. Усмотрев из текста, что одни и те же лица называются пресвитерами и епископами, он смутился множественностью епископов в одном городе. Поэтому по Иринею получается так, что ап. Павел собрал у себя епископов и пресвитеров Ефеса и соседних с ним городов, а с речью, которая приведена у Луки, обратился только к епископам. Вряд ли стоит останавливаться на этом толковании, на которое ни в малейшей степени не уполномочивает приведенный текст.

Синонимичность употребления в новозаветных писаниях терминов епископ и пресвитер поддерживается посланием к Титу: «Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров (presbuterouj) как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности; ибо (так как) епископ (ton episkopon) должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца, не корыстолюбив» (1,5-7). Тит был оставлен на Крите для поставления пресвитеров. Относительно их поставления он получил указание, что пресвитерами должны быть поставляемы лица безупречные, т. к. епископ должен быть безупречен. Другими словами епископ и пресвитер — синонимы, обозначая одних и тех же лиц. Нет основания считать, что в приведенном тексте речь идет о разных лицах: сначала о пресвитерах и о требованиях, которые к ним предъявляются, а затем об епископах и о требованиях, предъявляемых к ним. Это предположение противоречит самому тексту, так как стихи 6 и 7 связаны союзом «gar». Как и в Деяниях, в одном и том же тексте мы находим разные термины для обозначения одних и тех же лиц. Если в Деяниях, как мы видели, это объясняется тем, что один термин употребляется Лукою, а другой Павлом, то изменение терминов в послании к Титу остается загадкою, по крайней мере, до того времени, пока новозаветная экзегеза не решит окончательно вопроса о самом послании[33].

Несколько менее определенным является текст послания к Тимофею в виду отсутствия в нем сопоставления терминов епископ и пресвитер: «Верно слово: если кто епископства (episkophj) желает, доброго дела желает. Но («oun» — вследствие этого, в силу этого, поэтому) епископ должен быть непорочен, одной муж, трезв, целомудрен, благочинен, страннолюбив, учителен... Диаконы также (должны быть) честны, не двоязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы» (I Тим. 3,1-8). Епископство — высокое служение, а потому епископ должен отвечать ряду требований, которые совершенно совпадают с требованиями, предъявляемыми к пресвитеру в послании к Титу. На основании этого совпадения можно предположить, что епископ послания к Тимофею является синонимом пресвитера. Это заключение подкрепляется еще тем, что в 3-ей главе 1-го послания к Тимофею не упоминается совершенно пресвитер, а после епископа автор послания сразу переходит к диакону[34]. Кроме того, не исключена возможность считать, что «епископство» первого стиха третьей главы послания не означает собственно епископского служения, а вообще служение, как это мы находим в Деяниях 1,20 («епископства его да приимет другой»)[35]. Поэтому оно может быть отнесено не только к служению епископа, но и к диакону, и тогда смысл приведенного выше текста был бы таков: кто желает церковного служения, к хорошему делу стремится, а так как церковное служение является очень высоким, то потому не все могут быть поставляемы епископами и диаконами, а только те, кто удовлетворяют ряду требований.

Последний текст, в котором упоминается епископ, но опять же без сопоставления с пресвитерами, это надписание послания к Филиппийцам: «Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами...» (1,1). Это единственное надписание посланий Павла, в котором он упоминает об епископах и диаконах. Можем ли мы на этом основании сделать заключение, что речь идет об епископах, как лицах, имеющих особое служение, отличное от служения пресвитеров? Эта вероятность почти совершенно исключается. В самом деле, если епископы в этом послании отличны от пресвитеров, то почему ап. Павел не упомянул о них? Или он забыл о них, что совершенно невероятно, или их не было в Филиппах? Последнее также отпадает, т. к. Лука категорически утверждал, что Павел во время первого своего путешествия всюду поставлял в образованных церквах пресвитеров (Дн. 14,23). Трудно предположить, что ап. Павел изменил самому себе и во время второго своего путешествия поставлял не пресвитеров, а пресвитеров и епископов или одних только епископов. Если даже это последнее предположение верно, то епископы второго путешествия ап. Павла совершенно тождественны с пресвитерами первого его путешествия. Если же он поставлял епископов и пресвитеров, тоостается прежний вопрос, почему в послании к Филиппийцам он не упомянул о пресвитерах. Возможно ли считать, что ап. Павел сделал это умышленно, имея в виду подчеркнуть особое чувство благодарности к епископам и диаконам?[36]. Та забота, которую оказали Филиппийцы ап. Павлу, не могла быть делом исключительно только епископов и диаконов, но всей церкви, а в том числе, конечно, в первую очередь пресвитеров. Кроме того, что наиболее важно, послание адресовано не отдельным группам членов Филиппийской церкви, а самой церкви: формула, употребленная ап. Павлом в этом послании, соответствует формулам остальных посланий. Верные со своими предстоятелями епископами и диаконами составляют Церковь Божью, которая пребывает в Филиппах. Поэтому епископы послания к Филиппийцам тождественны с пресвитерами Луки: здесь налицо разница терминов, а не лиц, обозначаемых самими терминами[37]. Павел остался верен себе, избегая употребления термина пресвитер. Ко всему этому надо прибавить, что попытка обосновать на основании послания к Филиппийцам гипотезу существования епископов отличных от пресвитеров не достигает своей цели, т. к. уже для Иеронима было ясно, что множественность епископов в Филиппах не может объяснить возникновения единоличного епископата. «Конечно, в одном городе не могло быть несколько епископов. Но в те времена называли одних и тех же лиц то епископами, то пресвитерами; вот почему апостол употребляет безразлично епископов вместо имени пресвитеров»[38].

3. Если анализ новозаветных текстов приводит нас к заключению, что терминами епископ и .пресвитер обозначались одни и те же лица, то этим еще не разрешается вопрос о содержании служения этих лиц. Мы уже выше поставили этот вопрос, как и вопрос об отношении их к предстоятелям церкви. Для решения этих вопросов наиболее важным является показание Луки (Дн. 14,23), значение которого недостаточно вообще оценено. «Рукоположив же им пресвитеров в каждой церкви (ceirotonhsantej de autoij katekklhsian presbuterouj), они помолились с постом, и предали их Господу, в которого уверовали». Мы не должны ограничивать значения этого свидетельства теми церквами, по поводу которых сказаны эти слова. Нет никаких оснований предполагать, что в Иконии, Листре и в Антиохии Писидийской существовали какие-то особые условия, в силу которых ап. Павел считал нужным поставить в эти церкви пресвитеров. Таких особых условий не существовало, или точнее такие условия существовали в каждой образующейся церкви. Не только в Иконии, Листре или Антиохии, но всюду, где появлялись церкви, там поставлялись пресвитеры. Возникновение служения пресвитеров совпадает с образованием местных церквей. Это означает, что их служение было необходимо для существования самой местной церкви. О поставлении пресвитеров заботился ап. Павел, а не о поставлении в образуемых им церквах пророков или учителей. Без них могла существовать местная церковь, но без пресвитеров не могло ее быть. «Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров» (Титу, 1,5). Без пресвитеров церковь оказалась бы недоконченной и только поставление пресвитеров заканчивает дело благовестия Слова Божия, имеющее целью образование церкви. Мы уже знаем, что единственное служение, без которого не могло быть церкви, т. к. без него не могло быть Евхаристического собрания, было служение предстоятельства. В собрании народа Божьего должны быть те, кто предстоятельствуют этому народу, а потому первая забота по образовании церквей заключалась в их поставлении. Поэтому пресвитеры, которых ап. Павел рукополагал во вновь появившиеся церкви, были предстоятелями этих церквей. Служение пресвитеров заключалось в предстоятельстве, а следовательно в этом же заключалось и служение епископов.

Это заключение на основании свидетельства Луки о служении пресвитеров-епископов подтверждается и другими указаниями новозаветных писаний. В своей речи к собравшимся к нему пресвитерам ап. Павел говорил: «внемлите себе и всему стаду, в котором Дух Святой поставил вас епископами пасти Церковь Господа и Бога» (Дн. 20,28). Дух Св. поставил пресвитеров-епископов в стаде (en w ... eqeto episkopouj) пасти (poimainein) Цepковь Христову, а следовательно он их поставил пастырями (poimenej) Мы уже видели, что пастырство являлось служением предстоятелей и настолько тесно с ним было связано, что предстоятели именовались пастырями. С той же ясностью выступает пастырство, как служение пресвитеров, в I-м послании Петра: «пресвитеров ваших умоляю я, сопресвитер и свидетель страданий Христовых,... пасите Божие стадо, какое у вас» (5,1-2). В послании к Тимофею пресвитеры, во всяком случае некоторые, прямо названы предстоятельствующими: «достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь» (I Тим. 5,17). «Proestwtej presbuteroi» это — «proistamenoi» послания к Фессалоникийцам[39]. Наконец, пресвитеры Иерусалимской церкви по повествованию Луки, были предстоятелями или игуменами. Они занимают выдающееся место в церкви, участвуя во всех важных моментах ее жизни. На «Иерусалимском соборе» они выступают рядом с апостолами. От их имени, как от имени апостолов и всей братии, составляется послание в Антиохийскую церковь. Иуда и Сила, о которых мы уже говорили, несомненно были пресвитерами (Дн. 15,22-23). На следующий день по своем вторичном прибытии в Иерусалим ап. Павел отправляется к Иакову, у которого собрались пресвитеры (Дн. 21,18). Если даже не все пресвитеры были игуменами, то все игумены были пресвитерами.

4. Как вытекающее из Евхаристического собрания и в нем имеющее свое основание, предстоятельство было единым служением, не разделяясь внутри себя ни на какие степени. Не говоря о том, что такого рода разделение не находит своего подтверждения новозаветных текстах, оно противоречит природе Евхаристического собрания. В собрании царственного священства, каким был народ Божий, всегда должны быть те, кто предстоят этому священству, будучи такими же священниками, как и остальной народ. Разделение служения предстоятельства на степени возможно стало только на основе особого священства, при котором епископ представлял высшую степень его, а пресвитеры — вторую, но этого особого священства не было в первоначальной церкви. Построить разделение предстоятельства на степени на ином принципе невозможно, что является еще одним доказательством синонимичности терминов епископ и пресвитер, как обозначающих одно и то же служение. Ставить вопрос, были ли новозаветные пресвитеры-епископы пресвитерами или епископами, означает переносить в апостольское время то служение, которое тогда не существовало и которое полностью возникло только в III-м веке. Новозаветные епископы-пресвитеры не были ни теперешними пресвитерами, ни современными епископами, т. к. ни тех, ни других не существовало в то время. В той же мере несостоятельна попытка представить новозаветных епископов, как пресвитеров в позднейшем понимании, а епископами считать не этих лиц, а апостолов или их наместников. В последнее время эта точка зрения неожиданно усиленно проводится со стороны католических ученых, хотя по существу она не является новой и была известна в древней церкви. Как в древнее время, так и в наше, она исходила не из новозаветных свидетельств и исторических данных, а из догматических предпосылок. Согласно этому мнению в апостольское время ни в одной местной церкви, основанной aп. Павлом, не было епископов, но единственным пастырем всего огромного диоцеза, который ап. Павел приобрел своим трудом благовестия, был сам ап. Павел или его делегаты. Все церкви этого диоцеза обслуживались диаконами и управлялись советом старейшин, которые назывались одинаково либо епископами, либо пресвитерами. Уже при своей жизни ап. Павел поручал ближайшим своим сотрудникам управление некоторыми церквами. Такими апостольскими делегатами были адресаты пастырских посланий Тимофей и Тит, которые были настоящими епископами наряду с самим ап. Павлом, а после его смерти они, как и другие лица, должны были полностью воспринять на себя управление всеми церквами[40]. Подобного рода организацию мы находим и в палестинских церквах, во главе которых одно время стоял Иаков. Если эта гипотеза как-будто спасает догматическое положение существования трех степеней церковной иерархии с самого начала Церкви, то она в значительной степени подрывает апостольское преемство епископата. Если во главе ряда церквей стояли апостолы, как единственные епископы, или их делегаты и наместники, то каким образом преемники апостолов и их сотрудников получили наименование епископов, которыми были пресвитеры, а не сохраняли наименование апостолов? Если оставить этот терминологический вопрос, то все-таки остается другой, более существенный вопрос о переходе от апостольства к епископату. Апостолы управляли не одной местной церковью, а рядом церквей, следовательно, их преемниками могли быть только те епископы, которые так же управляли рядом церквей, т. е. либо будущие митрополиты, либо патриархи. Если логически проводить до конца эту мысль, то епископы-пресвитеры апостольского времени не смогли бы возвыситься до настоящих епископов, а оставались бы второй степенью церковной иерархии. Если же они возвысились, как это утверждает современное догматическое богословие, то каким образом это могло произойти, а когда оно произошло, то каким образом они смогли в свою очередь стать преемниками апостолов?[41]. Те пресвитеры-епископы, которые совместно с диаконами в апостольское время управляли местными церквами, не имели апостольского преемства. Не логичнее ли было бы прийти к мысли, что только епископ всех церквей или несколько епископов являются преемниками апостолов? фактически тенденцию к этому мы находим на Западе, и на Востоке, хотя в разных степенях и с разным успехом на воплощение ее в жизнь, но она не устранила общего апостольского преемства всех епископов. Между тем, церковная традиция с исключительным единогласием усваивает апостольское преемство всем епископам, а не только некоторым из них.

Конечно, учение об апостольском преемстве всех епископов не может быть решительным аргументом против гипотезы об апостолах, как епископах, потому что оно само требует доказательств, но все же оно остается одним из самых главных аргументов против нее, особенно на ряду с другими, которые мы находим в новозаветных писаниях. В нашем распоряжении слишком мало исторических фактов относительно первоначального христианства, но те, которые имеются, не могут быть использованы в пользу этой гипотезы. С самого начала местные церкви выступают, как вполне самостоятельные и независимые единицы. Отношения апостолов, и в частности ап. Павла, к основанным им церквам были исключительными и совершенно особыми, как было совершенно особым все служение Двенадцати. Полностью оно не было никем воспринято и никому не было передано ни при жизни апостолов, ни после их смерти. Однако, и при этой оговорке отношение апостолов к основанным ими церквам было не таким, каким бы желало его видеть учение об апостолах, как первых епископах. Будучи «строителем — arcitektwn» (I Кор. 3,10) местных церквей, ап. Павел пользовался в них особым авторитетом и имел исключительное влияние на жизнь этих церквей. Верные этих церквей были его детьми, для которых он пребывал в муках рождения, пока не изобразится в них Христос (Гал. 4,9).

Тем не менее, из его посланий не видно, чтобы он рассматривал себя, как некую власть, стоящую над ними. Он не над местными церквами, а внутри их, а потому он действовал всегда от имени церкви: не от своего имени, а от имени Коринфской церкви он отлучает ее блудника («я, отсутствуя телом, но присутствуя духом, уже решил, как бы находясь у вас, сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа, обще с моим духом...») (I Кор. 5,3-4); желая обратного приема другого отлученного он не дает приказания, а просит коринфских христиан оказать снисхождение согрешившему («так что вам лучше уже простить его и утешить...» II Кор. 2,7). Он убеждал Коринфян: «Испытайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть» (II Кор. 13,5). Свое апостолъство — дело своей жизни, вверенное ему Христом, он представляет испытанию и суждению церковного собрания. «Вы ищете доказательств на то, Христос ли говорит во мне» (П Кор. 13,3). Тот, кто стоял бы над церковью, не мог бы так писать, а еще меньше позволил бы себе оправдываться в деле благовестии, как это сделал ап. Павел в своем послании к Галатам. Слова Павла, на которые обычно ссылаются для свидетельства о власти апостолов над церквами: «Чего вы хотите? С жезлом прийти к вам, или с любовию и духом кротости?» (I Кор. 4,21), совсем не означают этой власти[42]. Обладающий властью может пользоваться ею в любое время через своих представителей. Ап. Павел мог бы использовать эту власть в своем послании, которое свидетельствует об обратном. Он имел власть (thn exousian), но ту, о которой он сам писал: «Для того я и пишу сие в отсутствии, чтобы в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению» (II Кор. 13,10). Это — власть для Божьего домостроительства, она внутри церкви, а не над нею, это — жезл пастыря внутри самого стада, а не над стадом. Поэтому ап. Павел мог ее употребить только изнутри местной церкви, находясь лично в ней, а не извне. Власти над церквами не имел ап. Павел, т. к. таковой вообще не существовало: власть над местной церковью была бы властью над Евхаристическим собранием, а следовательно над телом Христа.

Другим еще более разительным примером отсутствия в апостольское время власти над церквами служит III-е послание ап. Иоанна. Каково бы ни было решение вопроса о подлинности этого послания, оно во всяком случае относится к временам, непосредственно примыкающим к апостольской эпохе. Если оно принадлежит ап. Иоанну, то оно свидетельствует, что у него, как и у ап. Павла, не было власти над церковью им основанной. Не присутствуя в ней лично, он не мог изменить ее решения, принятого под предстоятельством некоего Диотрефа. Он пишет то же самое, что писал ап. Павел Коринфянам: «Посему, если я прииду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает, и запрещает желающим, и изгоняет их из церкви» (III Ин. 1,10). Его власть в церкви, а не над нею, а потому его власть есть власть самой церкви. Если же это послание не принадлежит ап. Иоанну, то это нисколько не меняет сделанных выводов. Оно написано лицом, имеющим авторитет в церкви, повидимому им основанной, но этот авторитет не переходит во власть над нею. Учение о власти апостолов над основанными ими церквами появилось, как результат позднейшей богословской спекуляции. Современное догматическое богословие, как православное, так и католическое, видит основное различие между служением епископа и пресвитера в праве совершения епископами таинства рукоположения. Право рукоположения включает в себя идею правовой власти епископа и является ее выражением. Епископ совершает рукоположение в пределах той части универсальной церкви, которая ему непосредственно подчинена. Это соответствует церковному устройству, которое начинает складываться в IV-м веке, но не первоначальному устройству. Считая, что в первоначальной Церкви все рукоположения совершали сами апостолы, защитники гипотезы «апостолы-епископы», утверждают, что после апостолов это право перешло к их преемникам. Если даже так именно и было, хотя на это нет бесспорных данных, то тем не менее совершение рукоположения не составляло главного содержания служения епископов второго века. Игнатий Богоносец ничего не говорит в своих посланиях о праве рукоположения. Из этого умолчания можно заключить, что не в нем лежала основа епископского служения. Для Игнатия епископ есть единственный предстоятель местной церкви; как таковой, он единственный предстоятель Евхаристического собрания, а потому Евхаристия только тогда действительна, когда она совершается епископом. Для Игнатия центр тяжести лежал в Евхаристии. Кто предстоятельствовал на Евхаристическом собрании, тот и совершал все литургические действия. Позднейшее богословие переместило центр тяжести с Евхаристии на таинство рукоположения. Апостолы действительно совершали рукоположения, но это вытекало не из их права власти над основанными ими церквами, а, как мы уже знаем, из их служения созидания местных церквей.

Если апостолы не имели правовой власти над церквами, то еще менее они могли ее передать своим преемникам. В связи с этим необходимо вернуться к вопросу, были ли действительно Тимофей и Тит преемниками апостолов, или, по крайней мере предназначались Павлом в его преемники. Если относительно Тимофея еще могут быть некоторые сомнения, то относительно Тита никаких сомнений не может быть. Миссия Тита, которую он получил от Павла была временной (Титу, 3,12). Исходя только из того, что Пастырские послания были написаны в предсмертную эпоху, защитники гипотезы «апостолы-епископы», рассматривают их, как будущих преемников Павла, т. к. из самого факта возложения Павлом на них поручения никак нельзя сделать такого заключения. Не думая еще о своей смерти, Павел неоднократно возлагал поручения на своих сотрудников. Так, он послал к Фессалоникийцвм Тимофея с определенной миссией: «И потому не терпя более, мы восхотели остаться в Афинах одни. И послали Тимофея, брата нашего и служителя Божия, и сотрудника нашего в благовествовании Христовом, чтобы утвердить вас и утешить в вере вашей...» (I Фес. 3,1-2). Того же Тимофея Павел послал в Коринф: «Если же прийдет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен, ибо он делает дело Господне, как и я» (I Кор. 16,10). Из посланий Павла мы знаем, что он возлагал поручения и на других лиц, в том числе и на Тита (П Кор. 8, 6-23). Никто не считает, что Тимофей, Тит или Тихик (Кол. 4,7) в этот период жизни Павла уже были его будущими преемниками. Если даже Тимофей и Тит были делегатами или наместниками Павла, один в Ефесе, а другой в Крите, то почему мы ничего не знаем о других преемниках Павла для других церковных округов? Церковное предание не сохранило вообще никаких имен полномочных преемников апостолов, воспринявших от них их служение, из переходного периода между апостолатом и епископатом, если таковой существовал.

Из всей гипотезы об апостолах, как первых епископах, можно удержать только один тезис, а именно: новозаветные епископы не исполняли служения вполне тождественного со служением позднейших епископов, но и их пресвитерство также не было тождественно со служением позднейших пресвитеров. Служение предстоятельства было единым в первоначальной церкви, как едино было Евхаристическое собрание и как едина была Церковь. Вне местных церквей не существовало никакого иного служения управления, а в самой местной церкви оно не разделялось ни на какие степени.

Гл. V. "Предстоятели в Господе". IV.

 

[32] "Пр. Ересей" III,14,2

[33] До настоящего времени имеются защитники мнения, что единственное число «episkopoj» указывает на лицо, отличное от пресвитера. См. статью А. М. Farrer, «The Ministry in the New Testament» in «The Apostolic Ministry», London 1946. Его построение мне представляется мало убедительным. Еще менее убедительной мне представляется гипотеза, что единственное число «episkopoj» в Пастырских посланиях употребляется для обозначения коллектива (См. Schweitzer, op. cit., S. 109). Более вероятным мне кажется предположение Н. W. Веуег, что «der Biыchщf, als Typus gemeint und uber die Zahl der Bischofe an einem Ort ausgesagt» , В. II, S. 614). P. С. Spicq держится, повидимому, средней позиции: «Si les termes de pretres et eveques sont a peu pres synonimes et pouvaient s'appliquer indifferemment а un meme personnage, il semble toutefois que les fonctions exeercees n'aient pas toujours ete identiques... On est done autorise a penser qu'a 1'epoque des Pastorales 1'eveque est un pretre jouissant, ici et la, d'une autorite superieure ou mieux, d’un ministere plus particulierement defini une «episkoph» (Spicq. Les epitres pastorales. Paris 1947, p. XLVI-XLVII). Н. v. Campenhausen Kirchliches Amt», S. 117) считает, что в Пастырских посланиях мы имеем дело с монархическим епископатом, но он относит их возникновение к первой половине II-го века.

[34] В том же послании 5,17 говорится о «достойно начальствующих пресвитерах (kalwj proestwtej presbuteroi)». Само по себе напрашивается заключение, что «proestwtej presbuteroi» тождественны с епископами 3-й главы того же послания. Если настаивать на том, что епископ и предстоящий пресвитер разные лица, имеющие разные служения, то тогда надо принести в жертву авторство Павла. Но и при этом условии многое останется неясным. Почему автор послания умолчал о требованиях, предъявляемых к пресвитерам, если они разные лица? Единственное предположение, которое можно сделать, заключается в следующем: в эпоху написания I Тим. служение епископов и диаконов, во всяком случае первых, недавно возникло, тогда . как предстоящие пресвитеры существовали давно. Поэтому автору послания не было необходимости говорить специально о требованиях, которые к ним предъявляются. Мы увидим ниже, что отдельное служение епископа возникает ко времени Игнатия Богоносца. Относить к этому времени составление I Тим. очень мало вероятно. J. Jeremias, in «Die Briefe an Timotheus und Titus» (Das Neue Testament Deutsch, Göttingen 1949, S. 32-33) считает, что термин "пресвитеры" в Пастырских посланиях обозначает старцев, т. e. старейших членов местной церкви, не имеющих никакого определенного служения. Это архаическое употребление термина пресвитер, по его мнению, является доказательством автентичности послании, Что касается «proestwtej presbuteroi», то они, как он думает, означают тех старцев, на которых возложены должностные обязанности. Остается неясным, каково отношение этих "начальствующих пресвитеров" к епископам и диаконам. Мнение J. Jeremias'а является до некоторой степени возвращением к гипотезе А. Harnack'а о "харизме старости". С мнением J. Jeremias'а трудно согласиться. К тому же он никаких решительных доказательств в пользу своего мнения не приводит.

[35] Ср. Н. W. Beyer, «Episkoph» in TWNT., В.II, S. 602-604.

[36] F. Prat, «La theologie de S. Paul», Paris 1949, t. I, р. 369.

[37] Я решительно отказываюсь примкнуть к мнению, что употребленный Лукою термин "пресвитер" является транспозицией современного ему церковного устройства. Об этом см, ниже.

[38] "Толк. Посл. к Титу", I,5.

[39] Ср. L. Marchal, ор. cit., р. 1306.

[40] F. Prat, «La theologie de S. Paul», t П, р. 368; А. Michiels, «L'origine de 1'Episcopat», Louvain 1900, р. 218-230.

[41] Насколько трудна проблема перехода от апостольства к епископству, вызываемая гипотезой апостолов-епископов, показывает недавняя работа G. Dix, «ТЬе Ministry in the early Church» в сборнике «The Apostolic Ministry», London 1946, р. 185 sq. Как ни остроумны его построения, они далеко не являются убедительными. L. Marchal, который придерживается этой гипотезы (Статья «Evêques» in «Dictionnaire de la Bible». Suppl. t. II , р. 1297-1333), принужден был сделать следующее признание: «Quant a la façon dont s’est realise le passage de 1'apostolat а l'episcopat, on en est reduit a des conjectures» (р. 1327).

[42] Надо отметить, что жезл в I Кор. 4,21 (h rabdoj) необязательно должен обозначать символ власти. Согласно Филону (De Poster. Caini, 97) <rabdoj> обозначает символ воспитания ребенка, непосвященного, тогда как «en agaph, pneumati te prauthtoj» применяется к посвященным (см. Goro Mayeda, «Le langage et 1'Evangile», Geneve 1948, р. 137). В I Кор. 3,1 Павел указывал Коринфянам, что он не мог "говорить с ними, как с духовными (pneumatikoij), но как с плотскими, как с младенцами во Христе". Ап. Павел мог бояться, что он вновь найдет Кориифян, как "младенцев во Христе", а не как духовных.