Карта сайта

проф.-прот. Феодор Стилиянопулос (Theodore Stylianopoulos)
Верность своим корням и приверженность будущему: православная точка зрения

 Дорогие Дети,
 Не хочется огорчать вас, но вижу, что час мой близок. С вами, детки, в разлуке, не нахожу себе покоя.
Всем сердцем хочу вас увидеть и обнять. Вы - единственная моя радость в эти последние дни.

Две ночи подряд мы одетыми просидели на кроватях. Ждали, что постучат в дверь, разбудят нас и заберут отсюда.
Все продают на улице свои пожитки. Крики, рыдания. Весь ужас не описать словами.

 Позавчера ко мне зашла дочь аптекаря, и я попросила ее передать ее отцу, что хочу перейти к ним и побыть какое-то время. Он меня не принял! Сегодня она зашла снова, дала маленькую баночку варенья, немного хлеба-чуреки и попросила простить отца за его отказ.

 Улицы полны народа, и люди набрасываются друг на друга, словно шакалы на падаль, отнимают вещи. Они продали три четверти своих пожитков, и Роза рыдает целые дни, когда покупатели заходят в дом. Мы живем, как в страшном сне, в ужасе день и ночь.

 Бог видит мои слезы, Он сжалится над вами и дарует вам жизнь. Постарайтесь найти свое счастье. Господь Бог да сохранит вас от зла. Так я молюсь каждую ночь.

 Вот с каких позиций я приступаю к своей теме. Благодарю Его Святейшество Вселенского патриарха за послание нам и за мощную поддержку настоящего диалога.
 Моя вторая, трудная, но, надеюсь, вдохновляющая, обязанность такова: развить динамику темы аутентичным и стимулирующим образом в рамках главной установки наших консультативных встреч, а именно: "Продолжение традиции и обновление". Собираюсь развить и подчиненные темы, хотя все они являются достаточно общими и я рискую впасть в педантичные повторения, - ведь многие предметы уже обсуждались на предыдущих академических встречах между православными христианами и еврейскими учеными (54).
 Наша задача - разработать конкретную линию каждой подтемы, заострить ее и обозначить центральные пункты для обсуждения, чтобы возникло ощущение продвижения вперед как на практическом, так и на академическом уровне.
 На I-ой Международной встрече в Люцерне (1977) Шемарьягу Талмон уже отмечал, что даже чисто академические собеседования неизбежно соотносятся с практической жизнью индивидов и общества, и что они должны быть нацелены на выявление принципов, правил и отношений, помогающих регулировать повседневную жизнь. Вот что он сказал: "Каждый диспут между мудрецами ... должен иметь своей целью не просто обсуждение теорий в форме схоластического занятия, но обязан - хотя бы в идеальном случае - вести к практическим выводам" (55). Исследовательские этапы, безусловно необходимы по многим причинам, но они должны сопровождаться усилиями по установлению преемства структуры и тематики, что поможет привести к благотворным институциональным и социальным результатам в обеих религиозных общинах (56).

 Перехожу непосредственно к теме. Сначала необходимо сосредоточиться на ключевом библейском понятии "верности", являющемся производным от слова "вера" (а это одно из самых богатых слов в библейском вокабуляре). Верность буквально означает состояние полноты веры, духовное качество, внутренне присущее и драгоценное глубокому библейскому сознанию евреев и христиан. Альтернативные термины - приверженность, стойкость, лояльность, неколебимое послушание, полная надежность и др. Все эти слова и выражения отзываются звучным и мощным эхом в истории и самосознании как еврейского, так и православно-христианского народов, для которых верность традиции фактически равнозначна выживанию на протяжении тысячелетий. Вера и верность составляют самую основу еврейской и христианской жизни - как в человеческом, так и в Божественном аспектах.
 Выражение "наши корни" более проблематично. Оно, конечно, используется метафорически. Это слово не входит в число именно библейских, и оно окружено нимбом скорее социологических, чем богословских значений. Почему бы нам в таком случае не переформулировать нашу тему так: "Верность нашему прошлому и приверженность будущему"? Тогда бы мы получили более отчетливую историческую и лингвистическую параллель. Думаю, что слово "прошлое" избегается по причине его неопределенности, а намерение инициаторов этой академической встречи состояло в том, чтобы направить дискуссию именно к "корням", то есть к конкретным и фундаментальным сферам верности. Кроме того, термин "корни" может обладать  и богословской значимостью как раз потому, что вера и конкретные проявления верности в наших обеих религиозных общинах как правило неразрывно переплетены богословски и социологически. Под "социологичностью" я понимаю весь комплекс учреждений, религиозных обрядов, педагогических традиций, систем ценностей, способов взаимоотношений и поведения, которые характерны для многомерной идентичности и самосознания народа.
 Следовательно, проблема заключается в вопросе: "верность каким именно корням"? Далее я не претендую говорить от имени еврейской стороны, - высказываюсь как православный. Тем не менее  мне бы хотелось обрисовать "корни" так, чтобы сказанное относилось к обеим религиозным общинам. Первая и главная задача и цель верности состоит в том, чтобы жить в Боге, Том Самом, Который был, есть и будет. Несмотря на кардинальную разницу в христианском понимании Бога-Троицы, и евреи, и христиане одинаково веруют во Единого Бога, исторически открывшегося нам как Бог-Творец, Господь и Отец Свщ.Писания, как Бог славы и величия, любви и милосердия, справедливости и мира, праведности и суда. Его истинные служители, как евреи, так и христиане, призваны смиренно ходить пред Ним и в благодарении свидетельствовать о Его величии и милосердии всем народам.
 Вторая задача и цель верности - это религиозная община, вызванная к бытию Самооткровением Бога, а она ныне болезненно разделена на различные еврейские общины (57) и на множество христианских церквей. Из Свщ. Писания мы узнаём, что Жив Господь  открыл Себя, чтобы Его народ стал светочем народам мира и что познание  Бога Живого внутренне сопряжено с жизнью общины, которая поклоняется и служит Ему. Какими бы ни были исторические события, доктринальные различия, расходящиеся понятия и недостатки каждой из общин веры, мы должны сохранять им верность. Ведь одной из основных заповедей является призыв чтить отца и матерь, ибо они прилагали усилия, чтобы познать Бога и передать нам знание о Нем и о Его путях. Подлинный диалог на любом уровне не может состояться без подлинной верности общинам, которые воспитали нас в опыте и познании Бога.
 Третья задача и цель верности включает в себя Божественные дары, заветы-союзы, великие спасительные деяния, законы, акты верности в истории искупления и обетования на будущее. В этом и состоит сердцевина самосознания в наших общинах. Хотя мы расходимся между собой в интерпретации значения, продолжительности и современной жизненной ценности этих даров, тем не менее мы обязаны, ради верности, точно сознавать их в качестве даров Божиих и относиться к ним с должным благоговением и благодарностью. Если мы будем не в состоянии оказать честь дарам Божиим и станем превозноситься и даже отрицать их, полемически критикуя друг друга, то мы не окажем чести самому0 Богу.
 Четвертая и заключительная важная область верности - это весь переплетённый комплекс сложившихся институций, практик, учений, ценностей, обычаев, служений, структур и способов поведения, стремящихся выявить в текущем историческом процессе благой порядок и духовное ви0дение наших двух общин. С нашей стороны было бы дерзновенно и неумно походя судить, - как будто с более высокой современной критической точки зрения, - о проверенных временем проявлениях веры: как бы ни казались они обусловленными культурой, в совокупности своей они не только хранят глубокий опыт, основополагающие истины и высшие цели, но и выражают саму сплоченность, силу и жизненный дух наших общин.
 Вы можете возразить, что я всё-всё втиснул в понятие благословенной верности, - и будете правы. Но если так, возникает вопрос: как иначе мы смогли бы вести осмысленный диалог на любом уровне между столь различными традиционными общинами, как наши (хотя они и обладают рядом формальных параллелей)? Вот в чем заключается самая суть проблемы диалога между православными христианами и евреями. Обе конфессии обладают, если продолжить использование ключевой терминологии нашей встречи, глубокой верностью, каноническим Свщ.Писанием, богатыми традициями и обширным объемом памяти, причем все покрыто всеобъемлющей освященностью, а она представляется столь же неприкосновенной, как и сам принцип верности.
 Но тем не менее, в согласии с другой подтемой нашей  встречи, все мы живем "в современном мире". Этот-то наш опыт современного мира и многоликой современности и побуждает к диалогу (что верно по отношению ко всем религиям). Важные причины вызывают диалог к жизни: прежде всего, сей мир - всё уменьшающийся, несправедливый, эксплуататорский, насильственный и, возможно, умирающий (как духовно, так и экологически) - сей мир настоятельно нуждается в священных богатствах наших живых традиций, что и подчеркнуто в послании Его Святейшества патриарха Варфоломея.
 Один из самых важных документов по начинающемуся диалогу между евреями и православными христианами, по моему мнению, можно найти в статье проф.Анкори, написанной к самой первой встрече в Нью-Йорке в 1972 г. Он не только совершенно четко описал черты сходства между евреями и особенно греко-православными христианами как между двумя средиземноморскими народами, имеющими за собой длительную историю, и т.д., но и, что более  важно, подчеркнул, что между нами стоят также и взаимоисключающие верования и конфликты интересов, которые уже сказываются в нынешней повседневной жизни, например, на Святой Земле (58). Никуда не денешься, и нам придется учитывать в диалоге подобные конфликтующие интересы, в том числе права палестинских православных христиан, проживающих в Израиле.
 Позвольте возвратиться к проблеме асимметрии (выражение проф.Вербловского). На протяжении веков наблюдалась асимметрия между евреями и христианами. Теперь же мы видим нечто вроде асимметрии в Израиле между христианами и евреями: евреям, вполне естественно, хочется быть хозяевами в своей стране, полностью владеть ею и обладать мощью, но в этом процессе может также начаться тенденция нарушения прав, сноса домов бульдозерами, так что бульдозер прокатывается и по правам человека. Нам следует принять к сведению подобные факты, и в нашей атмосфере академического и богословского приятельства, обсудить их - именно так, как не смогут политики и простые люди из народа.
 Диалог, как хорошо известно, - это весьма недавнее, определённо современное явление. В истории наших религиозных общин, за редкими исключениями (пример - Диалог с Трифоном Иустина), начиная со времени Нового Завета наблюдались конфликты, отделение друг от друга, полемика, презрительное отношение, преследования и даже убийства, хотя бывали также периоды мирного сосуществования и терпимости (59). В прошлом под конфликты, подозрительность, вражду, взаимные упреки в неблаговидных поступках подводилось немало теоретических и практических оснований. Ныне решающий вопрос состоит в том, найдётся ли теперь в наших общинах достаточно открытых и отважных руководителей, найдётся ли необходимая нравственная и духовная сила, чтобы искать и отыскивать - как в наших обоюдных корнях, так и в двух наших традициях - принципы и ценности, благодаря которым постепенно будет совершена великая перемена и возникнут позитивные, уважительные, справедливые отношения сотрудничества, достойные Бога, которому мы, по нашим словам, служим. Поступая так, наши лидеры выступили бы как верные и убедительные свидетели также и по отношению к прочим конфликтующим религиозным общинам.
 Нам придётся смириться с нашей человеческой ограниченностью, - хотя мы надеемся на помощь свыше, - и еще по одной весьма серьезной причине. В обоих лагерях есть немало наших единоверцев, для которых диалог, будучи современным нововведением, несовместим с верностью традиции. Для них диалог, особенно между евреями и христианами, не просто безнадежно опоздал исторически, а представляет собой историческое предательство. Для верующих такого рода, - они справедливо указывают на длительную историческую полосу полемики, отнюдь не диалога, -"приверженность будущему" есть точно то же самое, что "верность своим корням" (60). Две части нынешней темы, следовательно, могут быть поняты как тавтология! И вот таких братьев и сестер мы и не должны выпускать из поля зрения, стремясь, если возможно, подключать их к процессу диалога. Этим мы не просто учитываем стратегические интересы - привлечения их к диалогу, но также, и это важнее, уважительно прислушиваемся к их свидетельству и учимся от него. Тогда сам процесс диалога становится подлиннным; он обогащается до максимума верности и истины.

 Что касается меня, то открою карты: обильные моления и упорные размышления сделали из меня сторонника принципа диалога как по внутренним богословским, так и по духовным основаниям. Твердо верую, что моя личная вера во Христа и моя верность Православной Церкви не только позволяют мне участвовать в диалоге, но практически побуждают к нему. В диалоге, когда я отнюдь не обязан идти на компромиссы в сфере трансцендентных установок православной христианской веры, ищется Божественная любовь, истина, справедливость и мир между всеми народами. Эта перспектива личного свидетельства, - заявляю об этом открыто, - определенно отразилась на моем общем подходе к теме, но особенно по отношению к тому, что я собираюсь сказать о "приверженности будущему".
 Если справиться со словарем, то одно из главных значений в выражении "быть приверженным", таково: быть сторонником чего-либо или, что ближе к нашей теме, желать сохранения в будущем чего-либо ценного и стремиться к тому. И действительно, верность своим корням непременно предполагает стремление сохранить богатства и дары этих корней. При составлении программы организаторы поступили мудро, отказавшись от искусственного выражения "открытость для будущего", поскольку приверженность, как и верность, предполагает принятие на себя обязательств, непременного долга, по отношению к предметам высочайшей важности для двух наших общин. Мы, евреи и православные христиане, вошли в современный мир и смотрим в будущее не с пустыми руками. Напротив, у каждого из нас за плечами богатое наследство и неисчислимые ценности, даже если наши руки временами, к стыду нашему, представляются (нам и другим) - пустыми.
 Но есть и еще одно значение в выражении "быть приверженным" (61): предоставить в распоряжение, сделать доступным. Приверженность предполагает не только сохранение, но также и разумное использование и эффективную доступность богатств наших корней для настоящих и будущих поколений. Я допускаю, что и слово "верность" столь же интенсивно выражает это значение. Подлинная верность несет в себе самой ответственность за восприимчивость и эффективное использование и применение даров Божиих, в настоящем и будущем, на благо человечества и славы Божией. В проходящем ныне процессе изменения и приспособления к историческим обстоятельствам слепая верность своим корням может обернуться как раз неверностью! Лишь упрямец и слепец мог бы отрицать наличие в наших религиозных общинах перемен традиций, их созревания. Отсюда существенная проблема состоит в том, как нам аутентично и правильно осуществлять руководство в традиционной общине, чтобы ее дары и богатства ярко просияли бы, а также принесли пользу разрешению жгучих задач и практических вопросов повседневной жизни. С этой точки зрения преемственность и обновление, - а они включают как духовные, так и практические аспекты, - идут рука об руку и делают богатства наших корней живыми реальностями. Таким образом, религиозная община и ее каждый член обязаны хранить верность живой традиции, всегда проникнутой духом обновления, а нормы мертвого прошлого никого не должны порабощать.
 Попытаюсь на примерах разъяснить указанные выше понятия на основе той установки к "своим корням", которая была в докладе изложена ранее. Перед нами действительно весьма деликатная и крайне сложная задача. Позвольте предупредить: то, что последует, - это всего лишь предложения, а не строго определенные принципы. В свете затронутых тем и вопросов, остерегусь что-либо предлагать и изложу только большой жизненный опыт деятельности у себя в религиозной общине по сохранению традиции и по ее обновлению. Приступаю к делу, надеясь, что мои православные коллеги, к которым в первую очередь адресуюсь, поправят меня в духе любви, равно как рассчитывая на принцип единодушия, столь высоко ценимый в общинах православных верующих. Если мои слова окажутся имеющими важность и значение также для еврейских участников, буду счастлив и возблагодарю Того, в Кому мы обращаемся как к Отцу Небесному.
 Намеченное ранее понимание "своих корней", или фундаментальных областей верности, было намеренно иерархичным. Наша высшая верность - Богу Живому, Вседержителю, Который пребывает среди общины верующих (но также и над ней) и среди ее многочисленных учреждений, учений, обычаев, составляющих повседневную жизнь Его народа. Высшая приверженность как православных христиан, так и евреев такова: "Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим и всею душею твоею и всеми силами твоими" (Втор 6,5; Мр 12,29-30).
 Продолжение традиции и обновление наисущностно встречаются и взаимодействуют, если мы поклоняемся, молимся и живем в такой верности и внутренней близости ко Всесвятому, что ничто не может занять Его места, и уж конечно встать над Ним, - в том числе и Его драгоценные дары нам, ибо иначе возникло бы нечто вроде идолопоклонства. Все конфликты между евреями и христианами в конечном итоге проистекали из неосознанного или же намеренного забвения нашей общей укорененности в этой первой и величайшей заповеди и приверженности ей. Мы слишком легко водружали "нашу веру" на место трансцендентного Бога, так что для нас конфессия становилась Богом, а не Бог определял конфессию. Если я смиренно хожу пред  Господом, Богом моим, и истинно люблю Его как Заповедавшего нам справедливость, милосердие и мир по отношению ко всему человечеству, то как могу вынашивать дерзновенные помыслы злотворения, предрассудков и вражды (не говоря уж о фактической эксплуатации, несправедливости и насилии), направленные против какой бы то ни было группы людей, даже если я отнюдь не согласен с их принципами и ценностями? Христос учил своих приверженцев любить своих врагов и молиться за тех, которые их преследуют, но не обязательно соглашаться с их принципами и убеждениями. Глубокого обновления в межрелигиозных отношениях не будет без смиренной и горячей веры в Бога и без уразумения существенной разницы между Богозаповеданным уважением к другим людям и несогласием с ними по трансцендентным ценностям.
 Самое острое расхождение между христианами и иудеями состоит в отношении ко Христу, который парадоксальным образом одновременно и связывает нас между собой, и разделяет. Ученые исследователи нередко заявляют, что Христос и христианство не представляют богословской проблемы для иудаизма, тогда как иудаизм такую проблему для христианства  - представляет (63). Тем не менее приведу мудрое высказывание раввина Джейкоба Б.Агуса:
 Если наше самосознание как евреев определяется оглядкой на еврейскую историю, то мы не можем не считать возникновение христианской ветви на еврейском дереве самым существенным событием в нашей тысячелетней истории (64).
 Указав на исторические последствия, раввин Агус подчеркивает, что благодаря христианству "Бог Израиля одержал победу над языческими божками и всеми делами их, [...] и великолепную победу", хотя она - парадокс! - "сопровождалась очернением, даже демонизацией евреев" (65). Я согласен с этой точкой зрения, но я с гневом отвергаю преследования евреев со стороны христиан. Более того, я не могу понять, как возможно в этих болезненных вопросах историю отделять от богословия. Мы, евреи и христиане, исторически и богословски,  друг для друга представляем собой не только проблемы, но и, решаюсь сказать, - дары. Ведь у нас, как и до0лжно, общие духовные корни и совместный исторический опыт. Кроме как через тяжкие испытания, накладываемые на евреев и временами на христиан, Бог, быть может, и не имел другого пути! Несомненно, именно так считал (Рим гл.11) апостол Павел, еврей от евреев (Флп 3,5), оставшийся иудеем для иудеев (1 Кор 9,20).
 Разве образ Христа, последующий христианский тринитарный опыт понимания Бога - это непременно только постоянные очаги обоюдного конфликта, а не взаимной радости и взаимного, между евреями и христианами, свидетельства, даже если история наших религиозных общин по появлении христианства и сложилась несчастливо? Как евреи, так и христиане из числа язычников должны бы радоваться, что Всесвятой Израиля благоволил призвать всех язычников стать Его народом через Христа.
 Это правда, что евреи и христиане, согласно глубокому религиозному опыту наших двух общин, по отношению к истории искупления придерживаются конфликтующих взглядов как на достоинство и место Иисуса Христа, так и на достоинство и место Моисеева Закона. Но эти трансцендентные установки с двух сторон не должны непременно вести к конфликтам, - они должны вести к чисто духовному созерцанию и к богословским размышлениям.
 Блаженной памяти патриарх Афинагор, в контексте христианского экуменизма, определил богословие как "торжество истины", но не  как "оружие" против других. Его определение, в котором точность сочеталась с красотой, применимо также к диалогу между еврейской и христианской общинами. Евреи и христиане, помнящие о своей высшей верности Господу Богу и Его непознаваемой тайне искупления всех народов, должны ликовать в величайшем смирении и свободе, незапятнанной прозелитизмом, и торжествовать во взаимном уважении и свидетельстве друг другу, приближая этим исполнение Божественных целей в мире.
 Еврей qua еврей, невзирая на все прегрешения христиан, должен бы радоваться, что благовестием Христовым существенная часть еврейского духовного богатства широко распространяется среди всех народов. Христианин qua христиан, невзирая на все прегрешения евреев, должен бы радоваться, что совершается почитание Всесвятого Израиля, Которого похваляют и Которому покорны все евреи мира.
 Ибо кто не грешен? Кто не бывал непослушлив? Кто свободен от покаяния пред лицом Господа Бога? Христиане должны покаяться прежде всего за множество проявлений анти-иудаизма и антисемитизма - теоретического и практического (66). Но тем не менее, поскольку мы на самом деле на первое место ставим верность Господу Богу, нашему Отцу Небесному, то нам, если использовать еще одно выражение ап.Павла (Флп 2,12), следует "со страхом и трепетом" хранить в себе уважение друг ко другу и по отношению к нашим обоюдным религиозным воззрениям.
 Конфликты вероятны, - и они возникали, - лишь тогда, когда одна община начинает настаивать, чтобы другая приняла ее воззрения, или когда одна община очерняет воззрения другой.
 Например, должное уважение и мир во Имя Господа Бога не пострадают, если еврей, по размышлении, скажет христианину: "Иисус из Назарета был всего лишь пророком, харизматическим равви, радикальным иудеем, призывавшим к неприемлемому обновлению иудаизма", - но при непременном условии, что тот же еврей во смирении прибавит: "для моей общины и для меня", то есть, другими словами, как "мы" понимаем таинственные деяния Господа Бога в человеческой истории.
 Аналогично должное уважение и мир могут поддерживаться во Имя Господа Бога, если христианин, по размышлении, скажет еврею: "Исполнение Моисеева Закона завершилось, исполнившись во Христе", или даже прибавит: "Ваше понимание Бога может быть обогащено учением о Троице", но при непременном условии, что тот же христианин смиренно прибавит: "для моей общины и для меня", то есть, другими словами, как "мы" понимаем таинственные дела Господа Бога в человеческой истории.
 Тогда, если зародится интерес, еврей и христианин могли бы сказать друг другу: "Давайте-ка совместно обсудим эти важные вопросы во взаимной любви и уважении, в духе взаимной верности Господу Богу, и посмотрим, чему нам поучиться друг от друга и не сможем ли мы даже прояснить наши собственные идеи и убеждения относительно наших двух конфессий. Прежде всего, пусть истина, открывающаяся только в любви и благодати, обнаружит себя и приведет нас к свободе" (67).
 Если мы  сильны и достигли зрелости в личной вере, то зачем нам отвергать опыт Откровения, накопленный в другой религиозной общине, и глубокую убежденность их членов, доводя тем самым дело до конфликта? Где подлинная верность и любовь к Богу Живому, в этом нужды нет.
 Но в истории действует немало ложных и разрушительных потребностей: произвольное рвение не по разуму; злоупотребление Свщ.Писанием; психологически несознаваемые потуги отстоять свои нетвердые или незрелые религиозные убеждения через отвержение религиозных убеждений других людей и наскоки на них; даже триумфалистское коллективное эго религиозной общины, упрямо стремящейся количественно сократить другую религиозную общину, господствовать в ней или просто ее уничтожить. Прибавьте к этому еще - по-человечески понятные - культурные, социальные, политические и экономические эго-интересы, и в истории вы получите уродливую смесь тяжких  религиозных трагедий.
 В подобных случаях мы сажали "собственную  религию" на престол Всемогущего Бога, присваивали себе право судить других людей и, учинив идолопоклонство, хулу и несправедливость, отрицали за ними Богоданную свободу совести, - и всё это во имя Бога! Скандальный результат таков: вместо того, чтобы быть силой свободы, вдохновением для культуры и взаимного уважения между людьми, справедливости и мира, такая вера превращается в род сатанинской силы ненависти, клеветы и уничтожения. "И не удивительно!" - сошлёмся снова на ап.Павла, ибо для того, кто фанатичен и в самооправдании слеп по отношению к Божественной любви и истине, "сам сатана принимает вид Ангела света" (2 Кор 11,14).
 Если в духе верности, смирения и уважения можно подходить к наиострейшим богословским разногласиям между евреями и христианами, - и этим достигается преемство традиции, хотя мы и действуем ради обновления еврейско-христианских отношений, - то очевидно, что другие существенные сферы "наших корней" способны обсуждаться с меньшими затруднениями. Поэтому я остановлюсь на трех, еще не рассмотренных, важных проблемах верности и приверженности весьма кратко.
 Ныне существующие наши общины - это для нас питательная почва в жизни и вере, но верность своей общине не обязательно ведет к отрицанию за другими права быть верными своим общинам. В частности, христианам  следовало бы пересмотреть свое учение и, всегда памятуя, ликовать, что вожделенное бытие еврейского народа в истории продолжается. Один лишь этот факт свидетельствует, что Бог никогда не отвергал и не оставлял Своего народа, - о чем много лет назад говорил ап.Павел (Рим 11,1,11).
 Православно-христианское богословие обязано как минимум принять точку зрения ап.Павла, то есть оно должно учить, что еврейский народ, невзирая на его строптивость по отношению ко Христу, всё же остаётся избранным народом Божиим и что христиане из язычников являются всего лишь почетными гражданами, привитыми к богатому древу еврейского достояния. Ап. Павел грозно предупреждал христиан из язычников, чтобы они не превозносились и не гордились перед неверующими евреями, - и уж конечно не замышляли против них зла и не преследовали их, - а христиане в своей истории это важнейшее предупреждение полностью и позорно позабыли (Рим 11,17-22). С точки зрения ап. Павла (то есть с позиций христианского опыта и понимания истории искупления и, в случае апостола еще и опыта, полученного им на пути в Дамаск (68), неверующие евреи действительно, пребывают в состоянии непослушания по отношению ко Христу, но всё же апостол безоговорочно утверждал как их право на дальнейшее существование, так и продолжение их избранничества. Фактически, полагаясь на верность Самого Бога, ап.Павел не мог представить себе завершение драмы истории искупления без  участия иудеев, которые будут кульминацией Боготворимой истории (Рим 11,15,28-36). Христиане мыслят  о евреях как о "врагах" Бога, а не как о Его "возлюбленных" (Рим 11, 28). Христиане хорошо усвоили критику евреев ап.Павлом и злобно обратили ее против них, но они позабыли о всё той же горячей жертвенной любви ап.Павла к иудеям и к их священным традициям (Рим 9,1-5).
 Если бы руководители христианских общин усвоили богословие ап. Павла и на протяжении столетий так и наставляли христианский народ, то история христиано-еврейских отношений была бы совсем другой. По иронии истории, христиане "превзошли" евреев в неверности Господу Богу, поскольку  они очернили и преследовали Его народ. Составной элемент приверженности будущему через обновление - это беспрекословное богословское признание христианами неотменённости бытия евреев в качестве народа Божия (сколь бы строптивыми они ни были в Его глазах), равно как и признание неотмененности для них Синайского Завета (69). В то же время христиане, сколь бы строптивыми они не представлялись в глазах Божиих, - это также Его народ, хотя они явно и многократно проявляли непослушание, вопреки своим же принципам.
 Тем не менее Бог дал двум Своим народам, евреям и христианам, задание совершиться. Мы должны выполнить в мире позитивную и конструктивную задачу. Мы позабыли, что являемся служа0щими общинами Бога, а не самодовольными критиками или пользователями общества или друг друга, ибо нам поручена Богом миссия, которая еще далека от завершения.
 Что касается "наших корней", или даров Божиих, - от Авраама до ап.Павла, от Моисея до Иисуса Христа, от Синайского Завета до Голгофского, от Моисеева Закона до Нагорной Проповеди, - то всё это, как говорилось, надо принимать с честью и благоговением, именно как дары Божии. Мы расходимся в интерпретации даров и применении их, но, безусловно, если мы верны Давшему нам дары, то мы уважительно позволим каждой общине по-своему свидетельствовать о них, в полной свободе и без тени прозелитизма.
 Ап.Павел, поскольку у него был живой опыт восприятия Иисуса из Назарета как воскресшего Господа Славы (Гал 3,23-29; Рим 10,4; 1 Кор 2,8), был убежден, что период Моисеева Закона завершился, ибо исполнен Христом. Тем не менее он по-прежнему считал Моисеев Закон "святым", "праведным" и "добрым" (Рим 7,12) и не колебался цитировать из него в наставлениях христианам (например, 1 Кор 9,8-9; ср. Ин 1,17; 4,22). Хотя апостол и проповедовал христианам из язычников свободу от Моисеева Закона, он никогда не требовал и не говорил, чтобы евреи, уверовавшие во Христа (и уж конечно не уверовавшие в Него), оставили соблюдение Закона (70). Кроме того, как хорошо известно, Православная Церковь почитает как святых Авраама, Моисея, пророков и многих других праведников еврейского Свщ.Писания.
 Нам предстоит многому научиться друг о друге и друг от друга. Православному христианству не свойственно западное искушение противопоставлять Закон и Евангелие, свободную волю и благодать, дела и веру, и оно никогда не имело склонности демонизировать еврейское духовное наследие как внутренне легалистское и лишенное благодати, - хотя нельзя не признать, что довольно часто в православии евреи всё же чернились как народ строптивый (по причине ложных выводов из Свщ.Писания, литургических текстов и народных обычаев) (71).
 Четвертой и последней важной сферой "корней" является весь комплекс и разнообразный набор бесчисленных учреждений, обычаев, чинопоследований, учений, ценностей, служений, священных документов, писанных правил и устного предания, в которых отражается повседневная жизнь наших общин. С одной стороны, верность своим корням является для всех нас жизненно важной, ибо они суть практическая и передовая линия опыта веры. С другой стороны, абсолютизировать данные проявления веры и поднимать их до уровня неприкосновенности - это, может статься, как раз и есть акт неверности самой природе, духу и миссии наших общин как служащих общин Бога. Тут мы должны проявлять особую осторожность, чтобы не приписать этим различным традициям тот род верности, который принадлежит исключительно Богу. Мы не должны идентифицировать наши религиозные ценности с нашими эгоистическими этническими интересами, этой потенциально опасной гремучей смесью, хотя религиозные ценности и этнические интересы могут иметь также благородные и освобождающие аспекты. Проведение различия между религией и народной принадлежностью, по крайней мере в теории, вероятно, для православных христиан легче, чем для евреев. Тем не менее, в области верности и приверженности обновлению каждая община должна в первую очередь действовать среди своих собственных членов. Общий для нас оптимальный принцип состоит в том, чтобы мы, с течением времени и с изменением жизненных обстоятельств, принципиально отделяли великое от малого, неотъемлемое от просто привычного, не подлежащее реформам от реформируемого.
 Позвольте в заключение привести практический пример из сферы возможностей и трудностей в деле продолжения традиции и обновления в родной мне православной общине. Митрополит Хризостом (Вселенский Константинопольский Патриархат) был одним из первых православных богословов, который провел различие между Преданием и традициями в качестве принципа экуменических перемен и обновления {в программной статье, напечатанной в 1960 г. (72)}. Через 31 год митрополит  опубликовал еще одну статью на ту же тему, но на практическом, популярном уровне. Перед рядовым православным христианином временами встаёт вопрос: "Не устарела ли Церковь?", т.е. не утратила ли во многом своего значения в современном обществе (73)? Митрополит проявил широкое понимание проблемы и сформулировал осторожный пророческий призыв к переменам в Православной Церкви, опираясь на примеры, среди которых было и повышение роли мирян в церковной жизни. Для нас, живущих на Западе, включая православных христиан, этот вопрос часто встает на повестку дня. Но сила традиции в традиционно православных странах заставила митрополита посвятить много внимания защите и разъяснению понятия любых перемен в Церкви. На фоне авторитета традиционалистского сознания, согласно которому никаким переменам не может быть места, а также с учетом глубокой традиции клерикализма в наших православных странах, высокочтимому и просвещенному митрополиту пришлось весьма тщательно выбирать выражения даже для того, чтобы отстоять столь бесспорную и назревшую задачу, как активизация служения мирян в Церкви! И это только один пример динамики прдолжения традиции и обновления в теории и на практике.
 Возможности обновления велики числом и широки, а предстоящий путь долог и труден. Но благой Господь, да святится Имя Его, терпелив и многомилостив.

 Проф.-прот. Феодор Стилиянопулос. Заключительное слово: Большинство сделанных участниками замечаний таково, что нечего добавить. И некоторые явно продолжили диалогические суждения, сделанные г-ном Израэлем относительно "света с Востока". Я, конечно, с ним согласен, но с оговорками. Как солнце восходит на Востоке, так и религиозная истина пришла с Востока. Тем не менее мы заходим слишком далеко, потому что истина зависит не от географии, а от себя самой. Так что для конечного анализа несущественно, с Востока мы или с Запада.
 Обращусь к вопросу образования, которое получают дети в Православной Церкви: оно, можно сказать, в целом является традиционным и имеет как более узкий, так и широкий аспекты.
 Широкий аспект состоит в том, что дети воспитываются в своем окружении, то есть в семье, в литургии и богослужении, да и вообще во всей культуре. Подобное воспитание, действительно, вызывает озабоченность разного рода, о чем мы уже говорили.
 Если иметь в виду более узкий аспект, - учебники и религиозное обучение в школе (как светской, так и церковной), - то здесь мы по-прежнему видим традиционную установку по отношению к иудаизму. Это дает основание для уже названной озабоченности, исключая отдельные учреждения, руководители и воспитатели которых просвещены в должной мере и делают необходимые исправления. Иными словами, вполне может быть, что французская серия уроков - удачна, но мы ее в Соединенных Штатах не знаем.
 Мне пришлось быть консультантом Департамента религиозного образования в Греко-Православной Архиепископии, и я, конечно, позаботился, чтобы наши дети в Соединенных Штатах знакомились не с полемическими, а с позитивными элементами по крайней мере у нас.
 Во-вторых, я, кажется, ясно высказался о различии между иудаизмом как библейским наследием и иудаизмом как традицией, продолженной после Нового Завета, - последняя, естественно, включает в себя современный еврейский народ. Обычно у христиан, если они всё же проводят такое различие, речь идет о герменевтическом различении, и тогда, исходя из опыта своих религиозных общин и своего понимания Нового Завета, они не находят для себя чего-либо подходящего в еврейском религиозном наследии, накопленном после Нового Завета. Несомненно, когда мы ведём примирительный диалог, это богатое наследие также заслуживает нашего внимания.
 Что такое еврейство Христа? Что ж, с моей христианской точки зрения, Он был истинным израильтянином! Что же касается еврейской точки зрения, то я уже упомянул в докладе о мере уважения, ожидаемой от еврея по отношению к Иисусу, если он не хочет нанести мне оскорбления. И подчеркну при этом, что вообще принадлежу к числу тех, кто весьма чувствует обиду, когда люди типа Рушди в Англии и еще кое-кого в Америке насмехаются над такими религиозными гигантами, как Моисей, Иисус и другие. Думаю, от этого конфронтация и враждебность только усиливаются, а верующие приходят в отчаяние. Всё это очень нехорошо, хотя я, конечно, не оправдываю смертных приговоров, вынесенных против оскорбителей.
 Употребление псалмов повсеместно распространено в нашей Церкви, и в них мы черпаем для себя немало вдохновения. Несомненно, с христианской точки зрения, в них есть и трудные для осмысления места: бывает заметен дух пренебрежения и кажущейся мстительности, что не согласуется с христианским духом. Иными словами, такие псалмы представляют собой богословскую проблему в нашей молитвенности. Ведь отцы Церкви учат, что если христианин молится против своего врага, то такая молитва нечиста, порочна и недоходна.
 Знаете ли вы и не удивляет ли вас, что в одном из наиболее часто читаемых нами псалмов, 51-м (50-м по нашей нумерации), мы, православные христиане, молимся о воздвижении стен Иерусалимских?
 Перехожу к вопросу проф.Фидаса. Надеюсь, что уже сделанные мною разъяснения относительно различия между иудаизмом и еврейским народом - достаточны. Обратившись к византийскому периоду, в котором проф.Фидас не обнаружил преследований евреев, я, не будучи историком, не могу иметь авторитетного суждения. Но тем не менее статья Анкори, на которую я ссылался, потрясла меня именно тем, что в ней приведен ряд примеров репрессивных имперских мер против евреев. Анкори пишет также о практической помощи евреев врагам империи - персам, затем арабам и самим туркам. От арабских властителей евреи даже получили квартал в Святом Граде в награду за помощь. А если верно, что евреи помогали врагам Византийской империи, то, значит, они определенно не чувствовали себя в Византии вполне дома. Им казалось, что они получают мало отдачи за свои труды или что они бесправны в Империи, - иначе зачем бы им помогать ее врагам?
 Что касается Иоанна Златоуста, то, думаю, это отчасти историческая проблема: брать его под защиту или нет. Ссылаться на Златоуста в разговоре о современности - явный анахронизм. Перед нами как раз богословская проблема: какое место оборонительная полемика может по праву занимать в богословии. Проблема эта - закономерная, и я думаю, что отцы Церкви, будучи чадами своего времени, а не времени экуменизма, могут быть в какой-то мере поправлены в этом вопросе использования эксцессивной полемики. Но реальная проблема состоит в другом: как христиане относятся к этим проповедям сегодня, или какое воздействие они имели на православно-христианское сознание на протяжении веков, а также в какой мере православные христиане из этих проповедей выводили свои воззрения на евреев.
 То же самое относится и к гимнографии. Дело не в том, чтобы исторически показать, как песнопения попали в богослужение Церкви. Реальная проблема такова: какое воздействие они, осознанно или неосознанно, из года в год оказывают на народное самосознание. По моему мнению, воздействие - огромное, так что требуется соответствующее наставление со стороны Церкви, а также нужны и соответствующие действия по исправлению богослужебных последований, иначе вопреки нашему желанию и воле средство образования будет и дальше поддерживать в народе предубеждения против евреев.
 В заключение относительно вопроса, не провожу ли я невразумительного, или слишком мудреного, или недолжного диалектического различия между Богом и религией, когда говорю, что религия может быть водружена на престол вместо Бога. Неужели истинная религия может стать даже сатанинской? Я, естественно, не говорил ничего похожего. Вот что говорю: Бога нельзя отождествлять ни с одной из религий как таковой, а Царство Божие, с точки зрения богословия, не совпадает с границами Церкви. Царство Божие шире границ Церкви. Вполне определенно заявляю, что религия, как любой другой важный вопрос в жизни, от денег до секса, может использоваться извращенно, и фактически так используется. Известно, что религия использовалась, например, в византийские времена для преследования еретиков, и ныне она используется для сохранения предрассудков против народа. Приведенный мной пример из сферы взаимоотношений между болгарами и греками красноречиво свидетельствует: это неправильно и ужасно, если православная вера и православная религия неспособны воспитать народ, чтобы у него были должные отношения с другим народом, и если культура не приводит к мирному сотрудничеству.
___________________________________________________________________

54. Первый официальный диалог между евреями и по преимуществу греко-православными учеными состоялся в Нью-Йорке (1972). Доклады на этой встрече были опубликованы в журналах "Journal of Ecumenical Studies" 13 (4, 1976) и"The Greek Orthodox Theological Review" 22 (1, 1977). Еще две международных консультации между евреями и более широким кругом православных ученых состоялись в Люцерне (1977) и Бухаресте (1979). Доклады, прочитанные на этих встречах, были опубликованы соответственно в журнале "The Greek Orthodox Theological Review" 24 (4, 1979) и в книге, изданной Румынским Патриархатом (без указания издательства) под названием "The Christian Orthodox-Jewish Consultation II".
55. Shemaryahu Talmon, Thora as a Concept and Vital Principle in the Hebrew Bible, "The Greek Orthodox Theological Review" 24 (4, 1979), p. 271.
56. Прекрасным примером продолжающегося диалога с институциональными результатами является еврейско-римо-католический диалог. См.: Eugene J.Fisher, A.James Rudin, Marc H.Tannenbaum, eds. Twenty Years of Jewish-Cathоlic Relations (New York, 1986). Многочисленные подобные диалоги между евреями и христианами-протестантами завершились официальными заявлениями протестантских церквей. Прекрасную подборку подобных заявлений можно найти в кн.: The Theology of the Churches and the Jewish People, eds. Allan Brockway, Paul van Buren, Rolf Rentorff, Simon Schoon (Geneva, 1988). Относительно более широкого спектра религиозного плюрализма см.: The Meaning and Limits of Religious Pluralism, eds. Allan Brockway, Jean Halpevrin (Geneva, 1987), а также статьи в журнале "International Council of Christians and Jews" 14 (Winter 1988) по теме "The One Way and the Many Ways. Dilemmas of Pluralism". Относительно современного состояния консультативных встреч Всемирного Совета Церквей по проблеме "Церковь и еврейский народ" см. сообщение о его самой последней встрече в Женеве, 22-26 октября 1992.
57. См.: Israel Singer, "The Individual and the Community in the Jewish Tradition"//The Christian Orthodox-Jewish Consultation II, pp. 56-69 В статье говорится о подразделениях внутри большой иудейской общины, в том числе и об "актуальной проблеме" отношений между религиозными и нерелигиозными евреями (с. 63) .
58. См. статью Анкори, особенно сс. 28-46, на которых он аналитически рассматривает силы, источники и территории трений между христианами и евреями в Византийской империи, включая политические и географические интересы, которые продолжаются вплоть до сего дня. Сейчас мы могли бы прибавить и другие факты напряженности между православными христианами и евреями на Святой Земле, например, убийство православного монаха у Стены Иакова несколько лет назад или занятие гостиницы св. Иоанна евреями, несмотря на энергичные протесты Иерусалимского Православного Патриархата. В самом Израиле и в других странах Ближнего Востока права православных арабов иногда под вопросом. Всемирный Совет Церквей многократно отстаивал права палестинских христиан и мусульман, на что, естественно, следовали возражения со стороны евреев.
59. Ср. различия в позициях Димитрия Дж.Константелоса (статья "Greek Orthodox-Jewish Relations in Historical Perspective"// The Greek Orthodox Theological Review" 22 [1, 1977], pp. 6-16) и Цви Анкори (статья "Greek Orthodox-Jewish Relations in Historical Perspective - The Jewish View" // тот же том, сс.17-57). Константелос выделяет терпимость по отношению к евреям в Византийской империи, тогда как Анкори более остро останавливается на конфликтах, хотя он и не отрицает вожделенных периодов терпимости.
60. Еврейский исследователь Михаил Вышогрод (в статье "Tradition and Society in Judaism" // The Christian Orthodox-Jewish Consultation II, p. 24) пишет, что "сама попытка проводить различие между Свщ.Писанием и традицией (преданием) - бесполезна". Определенное количество православных верующих согласится с этим, но православные ученые, конечно же, - нет. См. в том же томе статью Илии Джонс-Голицын "The Role of the Bible in the Orthodox Tradition"; в ней сказано, что "хотя Свщ.Писание и не может быть отделено от Свщ.Предания, одно всё же можно отличаться от другого" (с. 39).
61. Данное соображение относится к англ. глаголу to commit. - Прим. перев.
62. Ср., например, позицию еврейского исследователя Сеймора Cигеля: "Judaism and Eastern Orthodoxy: Theological Reflections" // The Greek Orthodox Theological Review 22 [1, 1977], p. 64.
63. Jacob B. Agus, "Judaism and the New Testament" // The Greek Orthodox Theological Review 22 [1, 1977], p. 86.
64. Там же.
66. Сеймор Cигель, цит.раб., справедливо атакует грех антисемитизма и показывает парадоксальность этого греха, ссылаясь на православного религиозного философа Николая Бердяева (см.: "Christianity and Antisemitism". Aldington, 1952, p. 12), который излагает этот парадокс весьма ярко: "Возможно, самое печальное состоит в признании, что те, которые отвергли Крест, должны нести его, тогда как те, которые приветствовали Крест, нередко участвовали в распятии других".
67. Надеюсь, мой способ аргументации ясно показывает, что, в отличие от ряда западных ученых, я не призываю к принижению христологии, содержащеймся в Новом Завете, или классической христологии Церкви, которую я рассматриваю и в которую верую как продолжающуюся и цельную, как основу для обновления иудео-христианских отношений. Фактически принижение христологии нейтрализует и отменяет аутентичный диалог, потому что со стороны христиан это есть неумное и разрушительное выражение недостатка верности Христу и христианской общине. Этим наносится также удар по сердцевине несущей силы христианства, особенно так называемых основных (main-line) церквей нашего времени.
68. Имеется в виду эпизод Деян 9,3-22. - Прим. перев.
69. Исключительным примером подобного православного богословского подхода является книга: George C.Papademetriou, Essays on Orthodox Christian-Jewish Relations (Bristol, 1990). Использую возможность внести поправку по существенному вопросу в моей статье "New Testament Issues in Jewish-Christian Relations", The Greek Orthodox Theological Review 22 [1, 1977], p. 77, в которой я присоединился к критике А.Роем Эккардом (A.Roy Eckardt) ап.Павла как учащего о "недействующем избранничестве" евреев, не уверовавших во Христа. Я отказался от интерпретации гл. 11 Послания к Римлянам в подобном смысле. Напротив,  мое продуманное заключение состоит в том, что евреи, хотя и не проявили послушания Христу, всё же остались избранным народом Божиим, как и говорит ап.Павел. Поскольку у Бога есть дальнейший замысел для всех иудеев, даже на период призвания язычников, избрание Им евреев продолжается. Не бывает такой вещи, как "нефункционирующее избранничество", ни с точки зрения ап.Павла, ни, естественно, с точки зрения Бога, верность которого еврейскому народу, согласно ап.Павлу, не может быть поставлена под вопрос.
70. Об отношении православных христиан и евреев к Закону, см.: S.Talmon, The Greek Orthodox Theological Review 24 [4, 1979], pp. 271-289. См. также: Basilios Stoyiannos, "The Law in the New Testament from an Orthodox Point of View", в том же самом томе, сс. 309-322.
71. Расхожими примерами православно-христианского анти-иудаизма и даже антисемитизма являются кровавый навет, сжигание чучела Иуды на Страстной седмице в некоторых странах и анти-еврейские издевательства и даже преследования на той же седмице.
72. Chrysostomos Konstantinidis, "The Significance of the Eastern and Western Traditions within Christendom" // Orthodoxy: A Faith and Order Dialogue (Geneva, 1960).
73. Chrysostomos Konstantinidis, "Ekklesia gerasmene" (Устарела ли Церковь?), в бюллетене Православного центра Вселенского Патриархата в Женеве Episkepsis, 1 февраля 1991.
4. Зохар (Сефер ха-Зохар; "Книга блеска") - главная книга Каббалы (букв.: Предания), мистико-спекулятивного направления, зародившегося в средневековом иудаизме. - Прим. перев.

Перевод книги: Orthodox Christians and Jews on Continuity and Renewal. The Third Academic Meeting between Orthodoxy and Judaism, Including a History and Bibliography of Dialogue between Orthodox Christians and Jews. Edited by Malcolm Lowe. Published by the Ecumenical Theological Research Fraternity in Israel (Immanuel 26/27. 1994)
Перевод с английского проф. Е.М.Верещагина (Москва)
Под редакцией проф. И.С.Гальперина (Женева)
Многовековую историю взаимоотношений между христианами и иудеями не назовешь безоблачной. К счастью, однако, в ней также представлены примеры уважительного диалога. Образец такого плодотворного диалога оставил нам первоучитель славянства св. равноап. Константин-Кирилл Философ (ок. 827-869), совершивший ради собеседований с еврейскими мудрецами многотрудное путешествие в Хазарию. Запись его аргументации сохранилась. В настоящей книге собраны материалы последнего по времени межрелигиозного диалога между православными христианами и иудеями (Афины, 1993).

Карта сайта